– Ну-у так… еще с десяток дней… до… начала сбора урожая, – трясясь от страха, кое-как выговорил избитый до посинения пожилой человек.
Приложив ладонь ко лбу, разбойник слегка откинул голову назад и тяжело вздохнув, посмотрел на старосту.
– То этой ведьмы нет дома, то вы не можете найти её гримуар. Да даже урожая нет…
Староста опустил голову подобно ребёнку, которого отчитали, и ничего ему не ответил, боясь последствий.
– Ты что, старый… –резко повысил голос разбойник. – Думаешь, я с тобой тут шутки шутить буду?
В мгновение ока сверкающий кинжал вонзился старосте прямо в сердце. Совершив своё гнусное злодеяние, разбойник, отбросил тело старика на землю и сказал:
– Ай-яй-яй… Какая ж досада. Итак, – резко хлопнув ладонями, он оглянулся по сторонам. – Кого же мне выбрать в качестве нового старосты?
Выискивая кандидата на роль старосты, он почесал себе затылок.
– М-да. Выбор-то у нас не велик. Из взрослых тут только женщины да старики. Что ж ладно… – разбойник начинал играть в считалочку, указывая то на одного, то на другого. – Ты! – остановился он на одном пожилом человеке. – Отныне ты будешь здесь всем заправлять. От своего имени торжественно назначаю тебя старостой этой деревни! Надеюсь, ты нас не разочаруешь? Ты ведь понимаешь, что от тебя требуется, не так ли?!
– Д-д-да! – послышался неуверенный ответ.
– Ну что ж. Раз уж ты у нас новоиспечённый староста, дадим тебе урок воспитания, чтобы ты как следует всё запомнил.
Громкий свист раздался по округе, привлекая внимание остальных разбойников.
– Эй, парни! – крикнул он своим ближайшим подельникам. – Избейте его, да как следует. Втолкуйте этому старому пердуну, что с нами шутки плохи.
– Как прикажешь, Ален, – высказал один из разбойников, подзывая своих собратьев. – Ну, пойдём.
Тут же к новоназначенному старосте подошли четверо разбойников и начали бесцеремонно его мутузить. Я нервно сжал кулаки. Но что я мог им сделать? Обозвать? Кинуть чем попало? Правда была таковой, что я мог лишь тихо наблюдать за их зверством, со стороны, охваченный чувством досады из-за своей немощности.
Тут ко мне подошла мама и, крепко приобняв, словно на прощание сказала:
– Кайлеб, сыночек, иди и спрячься в чулан. Не бойся! Эти нелюди сюда не придут.
– А как же ты? – взволновался я.
– Мне нужно идти и хоть как-то попытаться помочь этим бедным людям.