– Нет, Шахматист. Мы будем контролировать весь процесс и готовиться к результату… его обоим вариантам. Вы залегаете на дно и ждёте, пока буря не пройдёт. Ты должен понимать, что в случае нашего провала, Катастрофа выйдет из под контроля.
Старик усмехнулся в седые усы и покачал головой.
– Меня всегда поражало, Часовщик, ваше с Главным отношение к нашей стороне. И это при том, что, давай, признавай, мы гораздо лучше вас умеем работать с кризисами, которые, между прочим, все, до единого на вашей совести. Похвально, что вы самостоятельно собираетесь разгребаться с Концом Света, который сами же и намутили, но лучше бы вам отойти в сторону и дать поработать профессионалам.
Часовщик буравил своими глазами оппонента, вынимая душу и раскладывая её на составляющие. Он искал правду в мыслях Шахматиста и действительно находил её. И она была неправильной правдой другого, ненужного цвета, а значит -неприемлемой.
– Исключено.
– Значит, новый виток Игры?
– Да.
Старик вздохнув, покачал головой, и в этот момент из-за его спины вылетела тень разрезая воздух перед Часовщиком полосой стали. Клинок замер в сантиметрах от даже не дрогнувшего мужчины. Чуть выше середины, его голой рукой перехватил словно из земли выросший азиат в исписанной рунами хламиде. На той стороне клинка, по-звериному ухмылялся длинноволосый мужчина, поедая взглядом не состоявшуюся жертву.
– Я должен был попытаться, дружище, должен был, – извиняясь, пожал плечами Шахматист и, встав со стула, скрылся за спинами подчинённых.
– Пойдём, Мрак, видимо не то место и время, – добавил он уже из темноты.
Присутствующие загружались в машины и разъезжались с поляны. Пегас достал новую сигарету.
– Знаешь, старина, а я ведь искренне желал перемирия, как в двести двенадцатом. Забыв итоги, можно было бы сказать, что тогда у нас родилась чертовски замечательная идея.
– Но, как всегда, что-то пошло не по плану, – грустно усмехнулся Жонглёр и, допив остатки, поставил бутылку балансировать на ограду.
– Ты знал, что Крестоносец после этого дал клятву вырезать весь род тех торгашей?
– И как?
Пегас перевёл взгляд на остывающий на поляне труп.
– Это был последний. И чует моё сердце, что провалом покушения пешка во многом обязана ему. В противном случае её ценность переросла бы тысячелетний обет. Ладно, мы вроде как продолжаем быть неприятелями, потому засиживаться не стоит. До встречи, старина.