– Здесь кто-то есть?
Голос парня звучал уже не так уверенно. Он попятился к своей палатке, которую поставил во дворе дома возле кустов сирени. Палатка была накрыта зелёным тентом, от любопытных взоров её заслоняли мощные листья лопуха.
Кто он – турист? Но зачем туристу заброшенная деревня?
Ирка бесшумно отступила в чащу. Ни одна травинка не дрогнула на её пути. Ни одна ветка не покачнулась.
* * *
До вечера она колесила вокруг деревни, наматывая по просёлкам круги. Рука побаливала, хотя пятен не было видно. Ирка упорно крутила педали.
Не помогало. Незнакомец не шёл у неё из головы.
Что он здесь делает? Зачем явился? А если – не дай Бог! – узнает мать?
Когда в густом подлеске запели первые вечерние соловьи, Ирка повернула к дому.
Смеркалось. Над разрушенной деревней и особенно над поверхностью пруда уже вовсю танцевали Огоньки. Ещё робкие, весенние, не набравшие силы, они уже пытались кружиться. Молодняк разучивал летний танец, все эти сложные пируэты и па. В июле он постарается привлечь внимание более старших товарищей, а потом построит вместе с ними гнездо где-нибудь на дне заброшенного колодца или в гнилой коряге.
Людям эти танцы видеть опасно, людей они только сводят с ума, заставляют плутать даже там, где, казалось бы, заблудиться невозможно. Ирка сразу подумала про туриста и понадеялась, что тот сидит сейчас у себя в палатке, забрался в спальник и вслушивается в лесные звуки. Или под одеяло… Или что там у него?
Она прибавила шаг. Лес жил своей жизнью, своими потребностями, своей тайной. Вот громко плещется и бормочет у ручья болотный чёрт, перекладывает стебли кувшинок с места на место и считает, считает нечто, ведомое лишь ему. Хохочут, как одержимые, в чаще кикиморы, настигая друг дружку ради всякого весеннего непотребства. Ухают стриги на кладбище у дороги, и там же, среди старых могил, с аппетитом хрустит костями какой-то ненормальный вурдалак.
Ирка передёрнула плечами, села на корточки, сгребла пальцами правой руки тропинку. Скользкая, будто змея, та попыталась вывернуться, но Ирка крепко держала её за влажный, пахнущий прелыми листьями загривок. Вот так, надо переставить дорожку, завязать узлом, иначе вурдалака со следа не собьёшь.
Она молча принудила тропинку развернуться. С легким шуршанием та скользнула в заросли и нехотя поползла по новому маршруту. Ну вот, теперь вурдалаку ни за что не учуять их дом!