Запланированное время выезда пришлось отложить из-за следующей ситуации. Недавно назначенный следователь Далматина, как говорится на полицейском разговорном языке, впервые «закрывала» человека по 91-й. Официально это называется – оформляла задержание подозреваемого в соответствии со статьей 91 Уголовно-процессуального кодекса России. Задержать подозреваемого следователь имеет право на 48 часов. Не позже 40 часов с момента задержания необходимо подготовить материалы в суд, чтобы судья принял решение, оставлять подозреваемого под стражей или отпустить под другую меру пресечения.
Как оказалось, срок задержания истекал сегодня, а следователь не подготовила материалы и даже не напечатала постановление с ходатайством в суд. Я не знала, что следователь два дня назад задержала человека. Но понимала, что выходные она провела дома, не заботясь о сроках. А сейчас не знает, что делать. Срок истекает, документы не готовы. Пошла в кабинет к Далматине проконтролировать её работу и поторопить. Два других следователя оставили свою работу и пришли к ней на помощь. Помогали печатать документы, снимать с них копии, сшивать материалы. Я ждала в кабинете, наблюдая за работой своих новых подчинённых. И пока документы подготавливались, Далматина плакала, жаловалась на отсутствие помощи от начальника, а меня благодарила за помощь. Вот так я наглядно увидела, как подчиненные сами разделяют начальника и зама. Начальник – злой, а зам хороший. Психология человека требует такого разделения.
В прокуратуре случился приятный момент. Зашел начальник Владивостокского линейного управления, Босерон, с фразой:
– Я видел, что здесь находится госпожа Нагалевская.
Подойдя ко мне, галантно пожал мою руку. Переговорив с Волкодавом по своим делам, снова обратился ко мне:
– Я был бы рад твоему переводу к нам во Владивосток.
Я засмущалась. Он говорил это в присутствии Шпицы, которая немигающим взглядом смотрела попеременно то на меня, то на него. Я уклончиво ответила, что такие предложения мне слышать приятно. Босерон ещё несколько раз пожал мне руку, говоря, что если я передумаю, то двери его кабинета для меня открыты. Мне льстит, когда публично хвалят, говорят о моих компетенциях, что их видят, ценят и что со мной желают работать. Шпица смогла увидеть, что даже сам начальник Владивостокского линейного управления хорошего мнения обо мне.