Наконец Кан увидел яркое свечение где-то внизу и зашагал быстрее. Скоро он вышел в большое помещение – прихожую станции.
В ноздри ударил спёртый подземный воздух. Густой, тяжёлый, будто плёнкой оседающий на коже… Как люди вообще могут этим дышать? Снаружи воздух другой, лёгкий, хоть и отдаёт свинцом. Иногда даже и не понимаешь, какой он на самом деле приятный, пока не спустишься на станцию и не сравнишь.
Прихожая не отличалась от других прихожих на других станциях. И пол, и стены, и потолок покрывали сплошные листы железа. В углах торчали крупные заклёпки, по стенам у самого пола тянулась полосатая чёрно-жёлтая разметка. Из потолка выпирала крупная электрическая лампа, обрамлённая металлической решёткой. По бокам комнаты стояли скамейки без спинок. Прихожая предназначалась исключительно для ожидания проводника со станции.
Впрочем, проводник уже стоял на месте. Кан с интересом его оглядел.
Низкий и коренастый, как и все жители станций, – Кан был выше его на две головы. Чёрные волосы с пробором посередине падали на глаза, застывшие в вечной усмешке. Под вздёрнутым носом прятались тёмные усы. В облике проводника прямо сквозило что-то такое, из-за чего Кану хотелось немедленно ударить его по морде со всего размаху.
Проводник потрогал за ворот свою клетчатую желтоватую рубашку и сказал неприятным писклявым голосом:
– Добро пожаловать на станцию В-967, Странники. Вы, должно быть, хотите запастись водой и провиантом, я прав?
Желание ударить проводника усилилось.
– Да, – проскрежетал сзади Рал. Похоже, он испытывал то же чувство, что и Кан.
– Тогда следуйте за мной. – Проводник театрально развернулся к коридору и зашагал.
У Кана зачесались кулаки, но за проводником он всё же последовал. Рал спрятал руки в карманы. Остаётся надеяться, что остальные жители станции не такие уроды, как этот.
Кан боялся, что может сорваться.
В памяти до сих пор висело белое лицо в блеске молнии. Оно будто бы намертво врезалось в память, Кан помнил его во всех деталях – пустые глаза, жилки на висках, безгубый рот и потрескавшиеся щёки… И ещё кое-что…
Лицо окружала дымная аура – как у Рала или любого другого существа. Пустая, без крошки материи.
Пустая аура в Пустоши, отлично. Кроме того, что это откровенное безумие, ничего сказать нельзя. Наверное, просто шок. Лицо – галлюцинация. А настроение – из-за потраченной материи. В Пустоши он выпустил почти всю. Остаётся надеяться, что на станции есть хотя бы один человек с большим запасом удачи. То есть материи.