Кан стиснул зубы. Вот чёрт. Что попросит: патроны или воду? Какой же мелочный подо…
– Только если ты сам расскажешь что-нибудь про себя, а? И мы будем в расчёте.
Вот чёрт. Лучше бы патроны попросил.
– Только сначала честное слово, Кан, – улыбнулся во все зубы байкер, – и смотри без скрещённых пальцев, со мной этот фокус не пройдёт.
– Ладно-ладно, – закатил глаза Кан, – договорились.
– Честное слово? – Рал порылся рукой в мотоциклетной сумке и вытащил оттуда два пайка.
– Честное слово, – буркнул Кан.
Рал швырнул паёк Кану, и тот поймал его одной рукой.
– Кстати, будешь сигарку? – спросил Рал. – Относительно неплохая. Вытащил у того паренька со станции.
– Откажусь.
– Ну как хочешь, – пожал плечами Рал и затушил сигарету о землю. Затем послышался шелест целлофана, и байкер откусил от пайка добрую половину.
Огневик немного потянулся и принял расслабленную позу. Какое-то время они оба сидели молча и смотрели на танцующие языки пламени. Кан выцепил взглядом одну случайную ветку и принялся увлечённо наблюдать за тем, как на ней трескается кора и как огонь начинает прожигать её насквозь.
Ночь камнем упала на землю. Буквально в один миг сумерки сменились непроглядной тьмой. Сквозь дыру в крыше был виден ровный прямоугольник неба – внутри него вспыхивали бледные звёзды, а половинная луна, расположившаяся в его углу, отливала ярко-жёлтым. Костёр полыхал на фоне окружающего мрака, отбрасывая оранжевые блики на лица Странников.
На самом деле, костёр – это не просто трепещущий кусочек света и тепла в ночи, как думают некоторые. По крайней мере, не для Странников. Для них он был чем-то большим – ритуалом, традицией. Странники всегда разжигали костёр, даже если ночь такая тёплая, что хоть голым бегай. Костёр – это как символ, что где-то на этой дороге осталась ещё одна свободная, несломленная душа. Или как дань памяти тем, кто уже сам никогда не сможет посидеть около костра. Тем, кто сам сгорел, как говорится в одной песне. Кан попробовал припомнить мотив:
«Горящий огонь, как горящая жизнь, горит на забытой дороге. Дороге чрез горы и через поля, дороге, зовущей нас за собой…»
Хорошая песня. Кан любил её. Она вдохновляла идти дальше.
– Эх, значит, ты хотел услышать про Солдат Тишины? – вяло спросил Рал. Кан поморщился: из Рала плохой актёр. Очень плохой. – Ну ладно, – Рал немного потянулся и настроился на историю. – Ходит по равнинам история о банде Потерянных. В свои золотые годы они подминали под себя добрую часть северных земель. Их империя была могучей и казалась нерушимой. Они контролировали десятки станций и даже источник с незаражённой водой, такую редкость сейчас. Многие отчаянные группировки пытались захватить территорию Потерянных или хотя бы отбить источник, но в итоге безжалостно истреблялись, – Рал подбросил ветку в огонь. – Слава Потерянных росла и разносилась по всем равнинам. Странники выстраивались на поклон ради посвящения в их ряды, посланники от других банд привозили кузова даров, всё ради того, чтобы не прогневить властителей севера. Их могущество казалось незыблемым. Всё изменилось буквально в один день. Со стороны Пустоши пришёл к Потерянным загадочный человек, лица которого никто никогда не видел. Носил он простую монашескую рясу с надетым капюшоном да толстую книгу на поясе. Когда главарь Потерянных увидел его, он только рассмеялся и сказал, что не принимает священников в свои ряды. На что Монах ответил ему лишь одним словом: «Тишина». Что произошло дальше – никто не знает. Некоторые говорят, будто сами демоны вылезли из преисподней, чтобы посмотреть на загадочного бродягу, другие же – будто в этот момент началась ужасная огненная гроза. Но что знают все – на следующий день от империи Потерянных остались лишь руины, занесённые песком. А в центре разрушенных владений стоял сам Монах, словно никакой бури и не было. И те немногие, кто уцелел после той катастрофы, преклонили колени перед Монахом и поклялись ему в вечной службе. И тогда сказал Монах: «Вставайте с колен, сыновья мои. Вы больше не Потерянные, теперь вы – моё воинство, Солдаты Тишины! Настало время вам искупить грехи». Как говорят, это были его самые первые последователи, его личная гвардия. Потом Монах ходил по равнинам и обращал в свою веру всё больше людей. Так появился культ Тишины, загадочный и таинственный. Не все верят в его существование, но те, кто про него знает, – боятся в любом случае, боятся сильнее смерти. Говорят, Монаха невозможно найти, только если он сам не захочет найти тебя. И тогда живым ты уже точно не уйдёшь.