– Я тоже, – сухо ответил Кан.
Слишком много загадок и недомолвок вокруг…
Но им хотя бы не будут мешать. Одной проблемой меньше.
Звон рогов и перекличка вновь настигли Кана и Рала. Индейцы сматывали брезентовые палатки и скатывали ковры с песка. Раздавался громкий звон железа: индейцы проверяли оружие в ножнах и молились, заклиная дух стали. Колотили в бубны. Трубили рога.
Синий стяг с белым пацификом сдвинулся со своего места у шатра Атамана и, гордо развеваясь на ветру, двинулся вперёд.
– Слава Великому Духу! – кричали индейцы и салютовали проходящему знамени. – Слава Атаману Сету!
В воздух поднялось облако пыли от многих перебежек. Индейцы вскакивали на лошадей, сбруя гремела железными заклёпками, копыта поднимали песок с земли, и сначала рысью, а потом галопом кони уносили своих седоков к предстоящей битве.
С победным кличем Вечерняя Звезда отправилась на бой.
Кроваворукие не отставали от них. Чёрная хоругвь качалась в стороны, её знаменосец гордо мчался вперёд на ревущем мотоцикле. Молчаливое воинство, не сказав даже слова, поскакало следом за своими дикими союзниками.
И Кан с Ралом помчались вместе с ними, что есть силы пришпоривая лошадей.
– За славу! За славу и честь! За наших героев! – кричал Рал, вскинув боевой молот.
– За героев! – кричал вместе с ним Кан, сжимая в одной руке рукоять меча в ножнах.
Он скакал вперёд, и ветер трепал его волосы. Он выкрикивал боевые кличи Странников, и он улыбался. Та самая необъяснимая радость перед боем, тот самый порыв, что, кажется, идёт из самой середины души. Он мчался навстречу бойне и смеялся, как ребёнок.
– За всех, кто сгорел! – закричал Кан и выхватил меч из ножен, и холодная сталь засверкала на полуденном солнце. – И за всех, кто горит!
И вот, выставив оружие перед собой, они неслись вперёд, как полководцы из древних легенд, непобедимые и бесстрашные, непреклонные и неудержимые…
…Собирайся, Вольный Народ! Пока ярко горит наш огонь, воздадим же мы память тем временам, когда слава народа, что называл себя Вечерней Звездой, ещё громко разносилась по долинам. То было славное и яркое время, когда мы, Странники, ещё не знали многих забот. Время, когда наш мир только начинал меняться.
«Нет в мире ничего лучше свободы!» – говорим мы.
«Нет в мире ничего лучше служения Великому Духу!» – говорили индейцы.