Все будет хорошо, Арий. Она обязательно очнется.
Безумно хотелось увидеть Дайну, но Тени меня к ней не пускали. Они совершенно заслуженно злились и не желали слушать мои оправдания. Лишь Сумрак неизменно появлялся каждый вечер и оставался на ночь, за что я был очень ему благодарен. Присутствие волка успокаивало. Если уж он продолжает приходить как ни в чем не бывало, то все непременно обойдется, ведь зверь чувствует Дайну как никто другой.
Из раздумий меня вывел негромкий стук в дверь – Рита принесла завтрак.
–– Снова простояли на холоде всю ночь, – недовольно проворчала девушка, расставляя блюда на столе. – Вы совсем себя извели.
В последнее время она немного осмелела и даже могла позволить себе мягко пожурить меня. Я не возражал. К тому же, было за что. Я почти ничего не ел и сильно похудел, из-за бессонницы под глазами залегли темные круги, многодневная щетина выглядела неопрятно, а от постоянного стояния на ветру кожа покраснела и шелушилась, волосы, которые последний раз стриг перед злополучной свадьбой, за полтора месяца пребывания в Санмерате отрасли и теперь лезли в глаза.
–– Вы сейчас похожи на нищего бродягу, – служанка сокрушенно покачала головой, наблюдая, как я ковыряюсь в тарелке с кашей, съев при этом всего пару ложек. – Хозяйка будет в ужасе, когда увидит вас.
–– Если увидит.
–– Конечно «если». Ведь вполне вероятно, что к тому моменту, как госпожа очнется, вы заморите себя голодом.
–– Ты перестанешь ворчать, если выпью чай и съем печенье?
–– Пирожок. Съешьте пирожок, и я больше не стану вам докучать.
–– Идет.
Беззаботная болтовня Риты позволяла ненадолго отвлечься от грустных мыслей, поэтому я всегда старался придумать тему для разговора, чтобы она задержалась подольше. Сегодня заговорили про лошадей. Служанка с неподдельным интересом слушала рассказы о наших с Даром приключениях, пока прибиралась в комнате и меняла постельное белье, но беседу прервал Лука, бесцеремонно вошедший в спальню.
–– Стучать тебя не учили? – Я даже не пытался скрыть раздражение.
За последние десять дней маг меня порядком достал. Он приходил каждый день и требовал выдать имя того, кто дал мне ловца воспоминаний. А я, глядя в его сверкающие гневом глаза, просто не мог назвать имя Селены. Чутье подсказывало, что в отношении Истинной Лука не ограничится заточением, ошейником и браслетами. Если мой поступок еще хоть как-то можно было оправдать стремлением докопаться до правды, то мотивы Селены оставались неясны. Я не хотел рисковать ее жизнью, пусть она и говорила ранее, что готова принять любые последствия.