Напялив кроссовки, Алиса нерешительно потопталась с минуту, поглядывая на ядовитые цветы, потом развернулась и поплелась следом, придумывая яркие остроумные фразы, которыми могла умыть наглого аборигена, но ничего кроме обиженного «бу-бу-бу» в голову не приходило.
Глава третья
1
Дух захватывало от широты и простора Громкого. Каждое утро после скорого завтрака Алиса прибегала сюда на пустынный песчаный берег, забиралась на пирс, от которого на рассвете отчаливали рыбацкие лодки, и, опустив босые ноги в воду, смотрела и не могла насмотреться на бескрайнюю гладь озера, переливающегося бриллиантами в лучах раннего солнца.
Они жили в деревне уже семь дней. Мать купила постельное белье, скатерть, половики, посуду, электрический чайник (они так и не рискнули воспользоваться тем, что остался в наследство от прежних хозяев), пару ваз и две пары резиновых сапог: себе красные, Алисе – коричневые.
– Резиновые сапоги – паспорт жителя Глухово, – гордо передала она слова Полины.
Целый день они чистили, драили, проветривали дом Павловых, невольными гостями которого оказались. Мать не разрешила Алисе трогать настенные фотографии и ковер с наездниками в белых рейтузах, на которые девочка покусилась в первые же минуты генеральной уборки.
– Не забывай, что это не наш дом, и мы не можем тут хозяйничать.
Не можем хозяйничать! А спать, когда на тебя из темноты мрачно пялятся прежние владельцы, можем? Но Инна Михайловна была неумолима. Алиса прокипела, но, скрипя зубами, смирилась.
Муж и жена Павловы переехали на местное кладбище около десяти лет назад, один за другим. Жили они уединенно, честно, были уважаемы, и об их кончине все искренне скорбели. Они познакомились (бесценный источник информации постряпушка-болтушка Полина) во время войны. Познакомились и «полюбились». Уже в мирное время Иван Павлов разыскал боевую подругу где-то на Севере России за Петербургом, привез в свою деревню, представил колхозу (родных у него не было). За пятьдесят лет совместной жизни добра они не нажили, детей тоже, зато любили друг дружку, говорят, без памяти. Потому и не смогли долго жить один без другого.
Алиса подозревала, что Полина намеренно поведала им это, чтобы они ничего в избе менять не вздумали. Впечатлительная (особенно к любовным историям) мама, повелась, и трогать вещи ушедших запретила. Поэтому тюки покоились под кроватью (с них только пыль смели), а сундук, как стоял запертый, так и остался дальше ржаветь возле печки.