– Добрый вечер, Феликс, – поздоровался я. – А что, Меликова нет?
– Сегодня суббота, – ответил Феликс. – Моя смена.
И точно, суббота, час от часу не легче! Совсем забыл. Предстоящее воскресенье, пустое, нескончаемое, обдало меня всей своей неизбывной тоской. В номере у меня еще есть немного водки. Кажется, и пара таблеток снотворного оставалась. Почему-то сразу вспомнился увалень Рауль. Не я ли еще вчера вечером над ним потешался. А теперь вот и самому приходится ничуть не легче.
– Мисс Петрова тоже только что про господина Меликова спрашивала, – как бы невзначай сообщил Феликс.
– Она уже ушла?
– Кажется, еще нет. Вроде бы собиралась подождать немного.
Едва я приблизился к плюшевому закутку, оттуда, из полумрака, Наташа Петрова сама появилась мне навстречу. Только бы опять не начала плакать, подумал я, в очередной раз удивившись, до чего же она высокая.
– Опять к фотографу? – спросил я.
Она кивнула.
– Хотела, вот, водки выпить, но Владимира Ивановича сегодня нет. У него выходной, а я совсем забыла.
– У меня есть водка, – чуть не выкрикнул я. – Могу принести.
– Не беспокойтесь. У фотографа этого добра сколько угодно. Я просто хотела немножко тут посидеть.
– Сейчас принесу бутылку. Минутку подождите.
Я взбежал по лестнице, распахнул дверь. Бутылка мерцала на подоконнике. Стараясь не глядеть по сторонам, я подошел, взял бутылку, прихватил две стопки. В дверях все-таки оглянулся. Ничего особенного – ни теней, ни призраков. Из темного угла белесым пятном брезжит кровать. Сам себе удивляясь, я только неодобрительно головой покачал и отправился вниз.
Вид у Наташи Петровой сегодня был совсем иной, чем в прошлый раз. Не такой истеричный, напротив, почти по-американски уверенный. Правда, в чуть хрипловатом голосе слышался легкий акцент, но скорее французский, чем русский, насколько я могу судить. На голове у нее пышным сиреневым тюрбаном был повязан шелковый платок.
– Это из-за прически, – пояснила она. – Сегодня съемка вечерних платьев.
– И чем же вам нравится тут сидеть? – поинтересовался я.
– Я вообще люблю посидеть вот в таких гостиницах. Тут никогда не бывает скучно. Кто-то приезжает, кто-то уезжает. Люди приходят, уходят, здороваются, прощаются. Это же лучшие мгновения жизни.
– Вы так считаете?
– По крайней мере, не скучные. А все остальное… – Она пренебрежительно повела рукой. – Большие отели – те все какие-то безликие. Там люди ведут себя скованно, эмоции стараются припрятать. От этого в воздухе как будто напряжение, но ничего чрезвычайного толком никогда не увидишь.