– Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь, – женский голос раздался из оконца. Льющаяся из сахарных уст речь будоражила.
– Господь да будет в сердце твоём, чтобы искренно исповедовать свои грехи от последней исповеди.
– Давайте оставим эти формальности, Падре. Незачем это говорить тому, чья душа окажется под землёй, – девушка сняла шляпу, и печально взглянула на Рената.
– Здравствуй, Дочь моя… – но исповедник перебил его.
– Разве вам не стыдно, что Ваша дочь я?
Ночная бабочка. В последний раз священник говорил с ней год назад в этой же исповедальне. Слушая сквозь горькие слёзы утраты родного, Падре спас девицу от ужасного решения отправиться на суд к Богу. И вновь она, сидит, с таким же печальным лицом, глядит прямо на Рената.
– Я не стыжусь своих детей. Каждый совершает ошибки, и каждый достоин прощения. Что случилось, Дочь моя?
– Ох, Падре… вам ничего не напоминает этот разговор? Когда-то мы с вами также мило болтали в прошлом. Год назад… вы же не забыли, кто я? Тогда сможете меня понять. Недавно ко мне пришёл человек, из большого города. Он был у нас проездом. Из всех красавиц он выбрал меня, но вместо работы мы с ним пошли на прогулку. Человек не желал меня, как остальные. Мне было непривычно слышать такое, как догадываетесь. Впервые в жизни со мной обращались не как с товаром, а как с человеком. Я чувствую… ох Падре… не знаю…
– Я слушаю вас… – Ренат внимал каждому слову девушки.
– …Чувствую, что, между нами, появилась связь. За короткое время он стал мне верным другом и спутником, но… завтра он покидает наши места, и больше не вернётся. Я не знаю, что мне делать. Падре, – ночная бабочка прильнула к оконцу, и аромат акации стал сильнее. – Скажите, что Бог советует мне?
Ренат долго молчал, в поисках нужных слов. Будто тусклой керосиновой лампой освещал себе дорогу в густом лесу.
– Дочь моя. Если ты чувствуешь, что этот человек любит тебя, если ты чувствуешь, что любишь его – покидай это место. Бог дал тебе шанс изменить твой мир, твою жизнь. Не теряй его, и слушай, что хочет твоя душа. Иди на свет, и будешь ты вознаграждена.
– Спасибо, Падре, – уголки губ девицы потянулись вверх. Слеза скатилась по щеке, оставив мокрый след. Надев шляпу, с лёгкостью и умиротворением, она вышла из кабинки. – Я помолюсь за вас, – сердечная благодарность искрила из уст бабочки. Теперь в исповедальне остался лишь еле уловимый запах акации.