Задумчиво прищурилась, посматривая на уже поднявшегося и осторожно пристроившегося на стуле мужика. Вздохнув, хмуро буркнула:
– Так, рассказывай.
– Что рассказывать, Сафания? – искренне удивился мужик.
– Где был? С кем был? Все рассказывай.
– Так это… – почесал макушку мужчина. – Работал я. Ты чего, жена? Снова меня не признаешь? Вот знал, что эти все твои, как их… э-э-э… анизии! Вот! Анизизии, значит, до добра не доведут.
Ошеломленно вытаращилась на мужика.
– Прости, что мои?
– Вот о том и говорю! Анизии твои, или как их, забыл. Потери памяти твои! Вечно мужа забываешь! А я уже устал, Сафания! Устал от этого! Ну, сколько можно?! – взревел внезапно распалившийся мужик, вскочил на ноги и заметался по комнате. – Житья от твоих амизий нет!
– Амнезия? – совсем растерялась.
Нет, это уже переставало быть смешным. Кем была хозяйка этого тела? И как давно она вообще знакома с этим мужчиной? Эр Грох Гар – так его вроде называла Лекерья.
Я уже другими глазами посмотрела на мечущегося по комнатке, аки кот, которому пригрозили кастрацией, мужика.
– Вот и я говорю! – рявкнул Грох, тряхнув кулаком. – Вот и я говорю! Надоело! Не жена, а черт знает что!
– Так! – зловеще протянула, выставляя вперед оружие всевластия женщин – скалку. – Громкость убавь, хватит орать. И кулаками не тряси, а то трясти кое-чем другим буду я.
Едва сдержала смешок от двусмысленности фразы и от того, как сразу же притих мужчина. Вот что скалка животворящая с мужчинами делает. Ну, по крайней мере, с конкретно этим мужчиной.
– Отвечай четко и по существу, – добавила в голос приказных ноток. – Как давно мы знакомы. Почему я стала твоей женой. И как давно у меня амнезия, по-твоему.
Мужик вытянулся в струнку и неожиданно для меня действительно четко ответил:
– Знакомы две с лишним недели. Сама так захотела. Всегда была.
У меня, кажется, от изумления вытянулось лицо. Нифига себе заявочки.
– Так, – потерла переносицу. – Ладно. Не важно. Ты-то что, серьезно хочешь быть моим мужем? – прищурилась, цепко вглядываясь в мужское лицо, и по его кислоте поняла: не-а, совсем не хочет. Причем, совсем-совсем.
– Дай, угадаю: я тебя поманила работой во дворец, а ты и согласился жениться на мне? В этом дело?
Скулы Гроха мило порозовели, он смущенно кивнул:
– Ну да. Так и было. Но мы сразу разобрались, что брак у нас этот… как его… фринтильный.