– Они заезжают каждый год. Дают представления пару дней, а потом собираются и исчезают так, будто их и вовсе здесь не было. – Мужчина нарисовал носком своего ботинка круг на покрытом мучной пылью полу. – Единственное, что я знаю точно, так это то, что директор шоу имеет нереально большой навар. – Мужчина потер пальцами в воздухе, будто держал в руках монетку.
– Эй, парень! Что берешь?
Хорас трижды моргнул, прежде чем понял, что продавец обращается к нему. Выйди из пекарни с багетом для мамы и коричной витушкой для себя, он твердо решил изменить свою жизнь. Ему никогда не стать ярким обольстителем, как Казанова. Но зато Хорас видел возможности там, где другие их не замечали. Он мог быть создателем, который сделает шоу такой незабываемой красоты, что все остальные померкнут в сравнении с ним. Ему не хватало способностей самому стать фокусником, зато у него был вкус. Кроме того, его поддерживала бабушка, сердце которой обливалось кровью при виде того, как над ее внуком издевается ее же сын.
И вот после громких ссор с отцом и слезливых увещеваний матери Хорас Беддингтон в возрасте семнадцати лет взял билет на судно «Ред Стар Лайн», имея в кармане финансовую подушку безопасности, подаренную бабушкой Эстер.
На плывущем на восток корабле пахло гниющей рыбой, потом и морской водой. Хорас наблюдал за тем, как матрос обматывал бочку плотно сплетенным канатом. Когда работяга остановился на секунду, чтобы смахнуть пот с бровей, то спросил юного пассажира:
– Куда едете, сэр? – Он глотал буквы и говорил развязно, как любой житель Бостона.
Хорас улыбнулся, потому что никто раньше не спрашивал его об этом. Жизнь стремительно менялась.
– В Лондон. Говорят, улицы там вымощены золотом.
* * *
В Лондоне Хорас арендовал домик, выходящий на Фицрой-Парк и расположенный всего в двух шагах от особняка Витанхерст. Благодаря связям бабушки Эстер с членами клуба «Лонг-Айленд Атлантик», найти свое месте в высших светских кругах города не составило Хорасу никакого труда. Но и теперь воплощение задуманного плана целиком зависело от него. В одной бесед он краем уха услышал, что Дэвид Девант, известный фокусник, еженедельно давал представления в театре Святого Георгия, что на улице Чаринг-Кросс. Мальчишка пошел туда швейцаром, чтобы прочувствовать, как все устроено с самых низов. В течение нескольких лет он работал там, делая заметки о том, как он сам бы улучшил работу заведения и как бы организовал представления. Он продолжал смотреть представления из своего закутка даже после того, как назубок выучил реплики фокусника.