– А почему ты спрашиваешь?
Лена указала на книгу, лежащую на ее прикроватной тумбочке:
– Я дочитала до того места, где Джордж и Тимми нашли карту сокровищ!
– Могу я посоветовать тебе хотя бы на вечер забыть о чтении и попытаться завести парочку друзей? Уверена, у нас есть новенькие ребята. – Клара сдержанно улыбнулась, а Лена лишь нахмурилась.
– Я им не понравлюсь.
– Но они же не знают тебя! Если заговоришь с ними, то будешь приятно удивлена.
Лена покачала головой, задумавшись о том, в какой момент взрослые перестают понимать, каково это быть ребенком.
– Не буду. Они лишь притворятся в присутствии взрослых, что рады знакомству, а затем будут игнорировать меня, как и все, – сказала она.
– Это не так.
– Это так! – настаивала Лена. – Все взрослые такие. Я знаю, потому что Йохан в присутствии других всегда дружелюбен ко всем, но вот когда вокруг никого, он корчит мне рожи.
Клара рассмеялась, а Лена улыбнулась ей в зеркале. Ее гувернантка совершенно не походила на тех, о которых она читала в книгах Энид Блайтон. Она выросла в районе Лондона, который назывался Фулхэм, и пришла в жизнь Лены три года назад. Устав от недостойных ухажеров, которые упорно захаживали в дом ее родителей, и желая применить свое образование, она пошла на то, чего ни одна женщина ее лет делать бы не стала – присоединилась к цирку.
Лена любила ее. Ей нравились Кларины твидовые костюмы и запах душистого шампуня, которым она каждую пятницу мыла голову. Даже первые буквы слов, которые та аккуратно выводила в кроссвордах за завтраком по выходным, казались Лене просто очаровательными. Ей нравилось, что Клара занимается достойной работой, не связанной с цирковыми выступлениями, нравилось то, как она подбирала помаду в тон одежде, как ее темные волосы завитками обрамляют лицо. Ей нравилось, что гувернантка была достаточно молодой, чтобы по-дружески болтать с ней и вечерами играть в карты и шашки, но достаточно взрослой, чтобы быть строгой, когда это требовалось.
– Лена?
Улыбка пропала с ее лица. Она обернулась и увидела отца – Тео Пападопулоса, который вернулся из города. Пока он стягивал с рук серые перчатки, она заметила румянец от осенней прохлады на его щеках и носу.
– Папа. Ты вернулся…
– Именно так, – сказал он, вешая куртку и накидывая на другой крючок шарф. – Клара, ты могла бы оставить нас с дочерью наедине? Я бы хотел с ней поговорить.