– Ох, мне очень жаль, – спохватился учитель, но потом всё-таки добавил: – Но чтобы больше без разрешения не уходила. А теперь география. Смотрим на свои оценки за самостоятельную и плачем. Совершенно не помните материал.
Мистер Примо начал урок и не заметил, как шесть человек переглянулись между собой. Они знали, что Эмма соврала либо им, либо Примо, либо всем. А там, где ложь, добра обычно мало.
***
– То она была у дедушки, то у бабушки. Сама определиться не может? – подытожила Луиза после первого урока, когда они всем составом неудачно собрались возле театральной студии, мешая ученикам проходить и привлекая ненужное внимание.
– Мне не нравится, что она водит всех нас вокруг пальца, – Роза нахмурилась, будто почувствовала в Эмме угрозу своей безупречной репутации мастера вранья.
Роби выбрал не лучший момент, однако то, что происходило между ним и Маркин, ужасно его бесило, поэтому он решил поставить точку их недопонимаю прямо сейчас. По его мнению, рассуждения о бесстыдном поведении Тикет могли немного подождать.
– Слушай, Роз, я хотел сказать… Вчера всё вышло не очень удачно…
– Отстань, Стронг, – Роза даже не дала ему договорить.
Роби надулся от несправедливости, как ребенок, и сам себе пообещал, что больше ни за что не подойдёт к Маркин с извинениями или чем-нибудь другим. С него уже хватит.
– У меня есть одна мысль. Может показаться безумной, но я всё-таки озвучу, – шептал Алекс, крепко сжимая теплую руку Евы, и шагал на второй этаж школы, подальше от друзей. Им еле удалось незаметно скрыться. Но это всё равно не спасёт их от фантазии Роби, когда он обнаружит исчезновение, и начнёт выдвигать безумные теории, где же они и что делают.
Ева послушно шла за другом, но это не означало, что она понимает, что тот задумал.
– Куда мы идём?
– Я видел, что Эмма сюда поднималась.
– Зачем она нам сейчас?
Алекс на миг остановился и посмотрел на Еву таким пронзительным взглядом, что та почувствовала себя самым глупым человеком на планете. Что она упускает? Почему Алекс удивляется её непониманию?
Друзья уселись в только что освободившиеся кресла и склонились друг к другу, чтобы шепотом обсуждать насущные вопросы. Они волновались, что кто-нибудь услышит их, только вот у учеников Темпуса и своих забот было по горло, поэтому никто не обращал на них внимания.