– Привет моя племяшечка! Я тоже очень рада! Рексёнок, иди скорее в нашу кучу! – Марина протянула ко мне свободную лапу.
– Хватит называть меня Рексёнком, я уже взрослый, – сказал я, притворяясь обиженным и обнимая Марину.
– Ну конечно, конечно, простите, Рекс Арнольдович – юный сыщик! Я наслышана о ваших успехах. Буду обращаться к вам на «вы» и только шёпотом, – папа, Бетси и даже я разразились безудержным смехом. Мы все любили Марину.
Когда приветствия и объятия закончились, папа посмотрел на нашу тётю и сказал серьёзным тоном:
– Марина, я прошу тебя, только без фокусов. Никаких выкрутасов на этот раз, пожалуйста. Пусть щенки будут всегда заняты полезным трудом, чтобы не было времени на баловство. Было бы неплохо прибраться на чердаке, например. И спать, чтобы ложились тоже вовремя!
– Хорошо, Арнольд, не переживай! Всё будет отлично, обещаю. А где же мой любимый малыш Тимми?
– Он в садике, я скоро его заберу.
Вечером, мы всей семьёй сидели за ужином в гостиной. Мы кушали вкуснейшие косточки с мясом. Папа сам приготовил. В середине стола стоял компьютер, из которого доносился самый приятный на свете голос – голос мамы. Она подключилась к ужину по видеосвязи:
– Спасибо тебе, сестрёнка, что согласилась помочь нам и пожить с детьми!
– Матильда, ты же знаешь, как я люблю моих племянников. Так удачно совпало, что у меня сейчас отпуск, так что я буду очень рада провести с ними время. Как там Китай, Мати?
– Всё отлично, концерты каждый вечер в новом городе. Исполняю несколько песен на китайском. Китайский лай отличается от нашего, мне пришлось выучить несколько новых тональностей. Но в целом интересно, очень. Кушаю фунчозу и косточки в сладком соусе, непривычно, но вкусно. Скучаю, конечно, по мужу и моим дорогим щенкам, но пока приехать никак не могу.
– Всё будет хорошо, Мати, не переживай. Мы с детками здорово повеселимся, пока вас с Арнольдом не будет, – Марина поймала на себе строгий взгляд отца, – я имела ввиду в мы с щенками хорошенько потрудимся и проведём время с необычайной пользой! – Маринка озорно засмеялась, а папа погрозил пальцем.