Когда он вернулся, его проводили в одну из самых просторных комнат дома. Там был накрыт стол, и за ним сидел всё тот же священник.
– Меня зовут Андраник, – представился он. – Поешь, а после поговорим.
– Хорошая мысль, – с улыбкой ответил Ингвар. – Ненавижу говорить на голодный желудок.
– Как и большинство, – кивнул священник, – по крайней мере, из тех, с кем приходится говорить мне.
Ингвар давно не ел так хорошо, простые кушанья: яйца, пшеничные лепешки, мёд, зелень – однако свежее и много. Уже привыкнув к постоянному недостатку еды, Ингвар насытился быстро и поднял взгляд на терпеливо ожидающего тер-Андраника.
– Теперь можем и поговорить.
– Что ж, тогда начинай, – тер-Андраник отломил кусочек лепёшки и себе. – Сперва расскажи, откуда ты знаешь ромейский. Ты не похож на грека, да и твоя речь выдаёт, что этот язык тебе не родной.
Ингвар ответил честно:
– Бывал там с отцом – торговые дела в основном. Но иногда к ромеям в стражу нанимались.
– И ты выучился говорить будучи простым стражником при купеческих сделках? Это не многим удается.
– Я старался.
Тер-Андраник посмотрел на собеседника с интересом и сказал:
– Это весьма похвально. Я люблю людей, которые не душат то, что в них заложено, – затем он выждал, видимо, чтобы дать Ингвару переварить похвалу, после чего спросил:
– Как думаешь, почему ты, чужак, даже не говорящий на нашем языке и наверняка не верующий в нашего Бога, жив, твои руки свободны, а живот полон?
– Вы убедились, что я не представляю опасности? – с деланным простодушием улыбнулся Ингвар.
– О, я бы так не сказал, четверо арабских воинов не станут загонять коней, преследуя безопасного человека. Да и вряд ли безопасный человек будет таскать с собой это, – священник указал взглядом на топор Ингвара, прислонённый к стене в углу.
– Тогда подобной странностью я наверняка обязан тому, что при первой встрече нам не пришлось сражаться на разных сторонах.
– Верно, пролитая кровь оставляет неприятное послевкусие, – кивнул тер-Андраник. – Итак, откуда ты, и как ты оказался здесь, да ещё и в таком незавидном обществе?
Ингвар задумался, подобные вопросы всегда поначалу ставят в тупик своей обширностью.
– Я Ингвар, сын Хельга, – начал он затем, – мы называем себя русами, от ромеев я слышал, как нас именовали скифами, склавенами, но чаще просто варварами…