Мой молчаливый ровесник в Верхотурье. Тагиллаг - страница 5
Нам «повезло». Папа нашел работу в деревне Отрадново при сплавной конторе сапожником и шорником по пошиву и ремонту обуви и сбруи. Нам дали комнату в бараке, в одной половине которого была мастерская, а во второй пекарня. После перенесенных ужасных лишений на берегу реки Туры комната в бараке нам казалась раем. И папа стал работать. В доме появился хлеб, сахар, молоко и даже мясо. Папа, одновременно с работой, по ночам шил и ремонтировал обувь для жителей деревни. Неприязнь жителей сменилась уважением к молодому толковому специалисту и к нам тоже. Нам стало жить намного лучше, чем другим спецпереселенцам>13).
Спецпереселенцы не имели документов, удостоверяющих личность, не имели права переезжать из населенного пункта, куда их поселяли, без разрешения коменданта. Подчинение коменданту было абсолютным. Он мог обращаться с людьми, как хотел. Форма обращеняи к коменданту «гражданин комендант» подчеркивала, что правовой статус у спецпереселенцев такой же, как и у заключенных. И «карцер» был для наказания неугодных. Комендант Батухтин разрешил папе работать и жить в село Отрадново. На долго ли?!
Дедушка и бабушка Смирновы после нашего выселения остались в станице Костромской, их выгнали из нашего дома и они поселились в своей хате вместе с Ариной Владимировной Двадненко – племянницей Степаниды Константиновны Смирновой – бывшей самарской помещицы. Дед Муса умер от болезни. Арина стала их кормилицей и опекой.
С трудом папе удалось отдать меня в 1 класс местной школы и 1 сентября 1931 года я пошел учиться семи лет. Мама помогала папе по работе в мастерской, на работу ее не требовали, потому что Сережа был еще грудным ребенком. Мы начали отстраиваться в Отрадново, «кацапы» перестали нас обижать. Кацапами >14) мы называли местное население.
Преображенский храм в Отрадново (1894 год постройки) Закрыт в 1931 г.
Ликвидация кулачества, как класса, провозглашенная руководством страны директива привели к тому, что с 1929 по 1932 гг. была уничтожена, т. е. репрессирована основная крестьянская сила на селе. Технических средств для обработки больших массивов земли не было. Не было тракторов, плугов, сеялок и т. д.
Скот в коллективных хозяйствах погибал. Произвол местных властей доходил до абсурда, кулаком можно было назвать любого неугодного человека.