Трупорез поджидал старую знакомую в коридоре, и тут же хмыкнул, увидев, как она закрывает за собой дверь палаты.
– Хочешь, я использую Саманту в своих экспериментах? Ты же знаешь, что ничто так не двигает медицину, как возможность практики на людях, а не мышах.
– Я бы с радостью повторила твой подвиг, за который ты расплатился со мной, – усмехнулась Хельга. – Но пока еще рано.
– Как она? – хирург показал на дверь, имея в виду пациентку, лежащую в палате.
– Немного нервно, но лучше, чем можно ожидать от девочки ее лет. Нам бы ее еще к стоматологу отвести, у нее явно проблемы с челюстью. Здесь есть кто-нибудь?
– Нет, но я могу порекомендовать одну хорошую обычную клинику, где тоже не задают лишних вопросов, – Трупорез усмехнулся. – Сам я к нему не хожу, шепелявость снимает подозрения и прибавляет харизмы.
– Тебе не хватает харизмы? – Хельга хохотнула. – Что-то я не заметила.
Мужчина рассмеялся, открывая свой беззубый рот и медленно вниз по коридору. Хельга, не долго думая, последовала за ним.
Марианна задыхалась. Сердце бешено стучало в груди, и девушка чувствовала каждый стук так, будто он бил по ушам. Воздуха катастрофически не хватало, и запах сена смешивался с кровью, идущей из носа. Марианна то и дело оборачивалась, пытаясь услышать, где же прячутся преследователи. Тяжелые шаги звенели далеко, во втором сарае, но это не значило, что Мари сможет спастись.
Девушка прижалась к деревянной стене и постаралась затихнуть. Стопки сена, за которыми Марианна спряталась, были слишком ненадежным укрытием. Но больше бежать некуда. В доме – они, в соседних постройках – они, у океана слишком много открытого пространства, прятаться негде. А ближайшие соседи – в нескольких километрах от дома, невозможно быстро добраться.
Девушка почувствовала себя мышью, загнанной в угол. Охотники придут по ее душу, не важно, что она не хочет. У нее осталось слишком мало времени, чтобы спастись.
Впервые в жизни Марианна пожалела, что никогда не гуляла с мальчиками. Когда другие девушки убегали ночью на побережье, снимали длинные льняные юбки и смеялись, распуская косы, Мари спала. Она много читала и мечтала вырваться из пригорода, поступить в один из институтов Гротхена и построить карьеру в одной из высоток Третьей улицы.
Мари никогда не перечила родителям. Когда другие девушки уезжали в город с попутками, и, не думая, заводили отношения с гротхенскими парнями, Марианна играла с младшими и вышивала покрывала. Когда другие красились и душились, она шила льняную одежду. Когда другие покинули побережье, Мари осталась. Родители не могли одни собирать урожай, делать заготовки на зиму и осень, собирать что-либо на продажу.