– Тебе чего? – раздался откуда-то из пустоты грубый баритон.
– Извините, а не подскажете, почему я здесь нахожусь?
В ответ охранник только посмеялся.
– Ну ты даёшь, парень…
– Я серьёзно спрашиваю!
– А я серьёзно отвечаю.
– Мне бы узнать… Когда выпустят?
– Конечно. Скоро у тебя суд.
– Суд? – смутился Быков, – а по какому делу?
– Тебе что, память отшибло, придурок?
– А вам сложно ответить что ли?
– Слушай, пошёл к чёрту.
– Стойте! Стойте! Ответьте хотя бы, я ещё в Америке, или меня куда-то отвезли?
– Ну если мы с тобой на английском общаемся, то где ж нам ещё быть?
– В Англии, в Канаде, в Австралии… – смущённо отвечал Быков, – англоговорящих стран больше нет что ли?
– Короче, заткнись! Достал уже!
– Почему вы так грубите мне?
Окошко перед Быковым громко захлопнулось. «Вот урод…» – подумал он и сел на пол, стараясь вспомнить хоть что-то. В голове начали проступать какие-то апокалиптичные образы горящего Нью-Йорка, крики людей на фоне. Но более ничего, и это всё начинало пугать сильнее.
Вдруг он услышал в коридоре снаружи стук шагов. Следом прозвучал металлический голос:
– Открыть камеру 2402!
– Сэр, есть сэр! – отвечал знакомый Быкову голос охранника. Замок двери открылся, он отворил дверь. В лицо Саше забрезжил тусклый свет, чуть ослепивший его.
– Выводите его!
Быкова выволокли в коридор и потащили через здание тюрьмы на улицу. Там заковали в кандалы, посадили в клетку, где обычно катают цирковых животных. Тот только и успевал спросить у охранников:
– Что вы делаете?! Что происходит?!
Те не отвечали, но безмолвно выполняли свою работу, словно какие-то роботы.
Когда заталкивали в клетку, врезали по морде. Далее её вместе с Быковым внутри загрузили на открытый прицеп, отчего у Саши голова закружилась, и он в таком состоянии к своему удивлению начал вспоминать. Образы и голоса становились всё отчётливее, диалоги всё полноценнее.
И когда клетку с ним повезли по центральным улицам Нью-Йорка под восторженные возгласы тысяч и тысяч буквально обезумевших от удовлетворения наблюдаемым людей, тогда картинка в его голове и сложилась. Его везли в суд по делу об изнасиловании Быковым своей же жены.
Осознав беспомощность перед неминуемым, Саша успокоился, молчаливо наблюдая за тем, как беснующиеся на улицах кричат проклятья в его адрес, кидаются в сторону клетки мусором. Сделать тут что-то было невозможно. Оставалось только смириться и ждать неминуемого конца.