– Не сваливай всё на него! Я прощу тебя… – протянула хитрюга, – но с одним условием.
Борис так сейчас хотел продолжить жестко драть свою русалку, что был готов на что угодно. Расчет Лизоньки оказался верным. Девушка была вся в отца, расчетливая, умненькая. Она увидела интерес Петровского к Владе и решила его использовать.
– Что угодно, кровинушка моя, – почти простонал Борис, слушая, как шумит вода в душе.
Он представлял, как прозрачные капельки воды стекают по упругому телу русалочки. Как они омывают ее пышные сисечки, небольшие изящные сосочки. Как опускаются по круглому аппетитному животику ниже, к бритому лобку и теряются между налитых кровью алых складочек. Как же он хотел продолжить терзать потрясающее тело Влады!
– Я хочу полной свободы, пока ты строишь свои курортные отношения, – сказала девушка, – в конце концов, она же тебе нравится, правда? И не зря я притащила тебя в Тай. Вот и дай мне отдохнуть. В качестве благодарности за услуги свахи.
– Лизаааа, – прорычал Борис, понимая, к чему клонит хитрюга.
– Я уже восемнадцать лет Лиза, папуль, – она чмокнула отца в щетинистую щеку, – всё будет хорошо.
– Ладно. Но если что, спрошу по всей строгости. И еще Лиза, – вздохнул Петровский, – если вдруг с мажором будете делать всякое, возьми презервативы. Не хватало мне еще маленьких Аркаш дома…
– Папа! – вспыхнула дочь, – ну ты вообще! Он лишь друг…
Может и правда стоит оставить совершеннолетнюю дочь в покое? Петровский страдал отцовским комплексом с тех пор, как развелся с женой. Ему всегда казалось, что он недостаточно помогает, участвует в воспитании. Поэтому Лизонька выросла немного избалованной. Но при этом была серьезной, отлично училась и поступила в престижный ВУЗ сама без его денег.
Член уже вовсю диктовал свои желания, отнимая последние крупицы крови у мозга. И всё, что оставалось Петровскому, это смириться.
– Иди уже… Но, чтобы до одиннадцати была в отеле!
– Спасибо, папуля! – Лизонька улыбнулась и скрылась в своем номере.
А Петровский подорвался в душ к своей знойной русалочке. Влада тем временем наслаждалась горячими струями, дарящими ей расслабление. Её дырочка слишком долго пребывала в бездействии, так что сейчас девушка чувствовала себя уставшей.
Но резко распахнувшаяся дверь, а затем загребущие пальцы Бориса, сжавшие ее чувствительные соски, вернули мысли в эротическую плоскость.