Неожиданно на фоне солнца появился темный силуэт. Он становился
всё больше, пока не превратился в молодого дракона двухсотого
уровня, сверкающего зеленой чешуей. Крылатая рептилия двигалась
рывками на восток вдоль берега. Скорость моба была таковой, будто
бы он приглашал меня следовать за ним. Задание «Башня Первого»
обновилось, выразилось это тем, что описание изменилось: теперь мне
предлагали выяснить, куда летит дракон. Не соврали провидицы, так
что недаром здесь жопу просиживал.
Я портанулся на берег, а потом начал телепортироваться вдоль
него, держа в прицеле глаз ящера. Даже если бы кулдаун не был бы
таким порезанным, то всё равно успевал бы за ним. В голову пришла
мысль, что драконы так медленно не летают. Я уже практически догнал
его. Странность прояснилась, когда он изменил курс: стал двигаться
еще ближе к берегу. Дракон был ранен. В его боку зияла кровоточащая
дыра. Остатки кожи не могли скрыть отсутствие здоровенного куска
мяса. По телу ящера текли струйки крови, срываемые движением
встречного ветра. Рубиновые капельки частым дождем падали в океан.
Рана уже отчасти покрылась коркой, но движения крыльев тревожили
её, снова открывая кровотечение и снижая шкалу здоровья.
Дракон уставал все сильнее. Полоска выносливости не успевала
восстанавливаться. Он летел ниже с каждой секундой. Сейчас его
траектория проходила точно над кромкой берега. Упади он в воду,
наверняка бы захлебнулся и утоп. Его тень от солнца скользила по
мокрому песку, чуть впереди меня. Я уже не сомневался, что он не
дотянет до показавшихся на горизонте гор. Как известно, горные
хребты — это любимые места гнездования драконов. Меня устраивал
сценарий, при котором он сам убьется. Драться с ним сейчас не
входило в мои планы.
К моей вящей радости дракон вдруг нелепо захлопал крыльями и
бессильно рухнул вниз. Инерция падения протащила его по песку,
ломая крылья и кости. Дракон захрипел, из его пасти потекла кровь,
и начали вздуваться кровавые пузыри — это был верный признак
пробитого легкого. Пустотелые кости, проткнув кожу, высунулись из
тела моба. Он умирал. Полоска его жизни снижалась. Она и так упала
в ярко-красный цвет, пока он летел, а теперь и вовсе остались
жалкие крохи.
Я портанулся к его телу. Жизнь оставляла желтые глаза с
вертикальными зрачками. Они затягивались туманной поволокой смерти.
Я опять пожалел о слишком тщательной детализации происходящего.
Больно было смотреть на мучения ящера. Он, конечно, гад еще тот, не
один десяток игроков и неписей завалил, но когда умирает такой
гигант сердце обливается кровью.