– Желаешь, чтобы я покаялась в своих грехах? – усмехнулась я, послушно поднимаясь вслед за Даресом к широко распахнутым дверям храма.
– Почему бы и нет? Если позже вы будете снисходительны к несчастной заблудшей душе. Может, даже подкинете бедолаге пару-тройку звонких монет. За помощь, – улыбнулся он.
Внутри было немноголюдно и темно, как всегда.
Посетители храма вольны были выбирать, как и где молиться Матери, что подарила всем людям дыхание жизни. Для самых пожилых вдоль стен стояли деревянные скамьи, для остальных – посреди храма расстелен огромный, истертый многочисленными паломниками ковер, на котором становились на колени.
Монахини-служительницы готовились к полуденному пению во славу Матери. Я покосилась на привычную женскую статую без лица. Эта считалась особенно святой – однажды из ее каменных глаз закапали настоящие слезы – поэтому в город приезжали и из столицы. Я несколько раз сидела подолгу и ждала тоже отголосков подобного чуда.
Но не дождалась. Хотя, признаться честно, от нахождения рядом со статуей на душе пробегало волнение и порой даже трепетная дрожь. Как говорил в моем детстве отец, в богов ты можешь не верить, но лишний раз оскорблять не стоит. Если их не существует, это бесполезно, а если они в самом деле есть – недальновидно.
Дарес прошел вдоль стены и выбрал место на ковре неподалеку от ряда колонн. Я оценила. Отсюда хорошо просматривалось все вокруг, а сами мы были огорожены от части храма.
– Прошу вас, леди, – прозвучал голос ищейки с эхом. Высокие сводчатые потолки делали звуки гулкими – не расслышать ничего, если стоишь не на расстоянии вытянутой руки. – Помолитесь рядом с бродягой? – Он взглянул на меня с хитрецой.
От Дареса, несмотря на нарочито бродяжный вид, едва уловимо пахло чем-то приятным и знакомым. Я мучительно пыталась разгадать этот аромат. Темный мускус, будто нотки сандала и амбры, дерзкая смесь. Тяжелая для многих, но именно ему этот запах подходил.
Я поежилась, но уселась на колени рядом – в одном шаге от дознавателя. Дорогое серое шелковое платье окутало меня пышным облаком. Но в храме все были равны, все перед лицом Матери такие, какими появились на этот свет.
Дознаватель выбрал удачный момент, чтобы этим воспользоваться и поговорить, не привлекая ничьего внимание нашей разницей в положении.