«Может быть он и мой хозяин, но это ещё надо доказать» – читалось в умных глазах лошади. Порода называлась пиндос1. Как и многие вещи во сне, Ана не могла объяснить откуда к ней пришло это знание.
За мальчиком следовал всадник, однако он был ещё далеко. С такого расстояния девушка не могла его хорошенько рассмотреть. Впрочем, что-то подсказывало, что на нём похожие светлые бриджи и куртка. И что его лошадь той же породы. Ананке не терпелось узнать, что будет дальше.
Последовав за ребёнком, девушка увидела, что в кроне платана спрятаны качели. Мальчик подбежал к ним, уселся на узенькую дощечку и оттолкнулся ногами. В переливистой игре тени и света светлые волосы взметнулись вверх, легли неровными прядями и закрыли ему глаза. Мальчик заливисто захохотал, стало ясно – он ещё сущий ребёнок.
Хотелось присоединиться к нему на этих восхитительных качелях-цепочках. Детские воспоминания накрыли тёплой волной. Ананке припомнила, как и сама качалась когда-то во дворе, как постукивал металл в момент, когда ты достигал волшебного предела «полусолнышка» и внутри всё сладостно сжималось и замирало.
«Какой замечательный сон!» – подумала девушка.
Мальчик до сих пор не увидел Ану. Можно подумать она была привидением, но до сих пор тела не ощущалось. У неё не было рук и не было ног. Скорее девушка была небом над его головой. Солнечным лучом, пробившимся сквозь плотную листву и поблёскивающим в волосах. Притворившись дуновением ветра, Ананке крепко его обняла.
* * *
Утро субботы выдалось хмурым. Солнце позабыло заглянуть в окно, и я лениво ворочалась, пытаясь понять который час. Сладкий сон потерялся, но я тщетно пыталась поймать его остатки пока окончательно не убедилась в тщетности своей затеи. Некоторые сны снились мне сериалом в несколько ночей, а иные, как нынешний – никогда больше не повторялись.
Сновидение было знакомым не само по себе, однако между ним и мной прочно натянулась ниточка связи. Маленькие звоночки узнавания тут и там, а я их не могла разгадать. Воспоминание о мальчике вертелось у меня в голове, я прикидывала, где могла его видеть всё время за завтраком и после, когда добралась до мастерской и засела за дело. Руки так и чесались, голова требовала перезагрузки.
Перед глазами плыл знакомый узор. Нитка за ниткой, челнок