Она меня начала понимать вроде:
– Вы не можете громко говорить? Или вы немая?
– Сама ты немая! Меня тут засечь могут, вот и шепчу!
– Девушка! – диспетчер уже, видимо, тоже начала терять терпение, – Вы можете чётко и ясно объяснить, что случилось? Адрес назовите!
– Винокурова, двенадцать! – шепчу как можно громче.
И слышу радостное в ответ:
– Девочка, двенадцать лет, фамилия Винокурова. Я всё правильно записала?
Я глаза ладонью прикрыла, слёзы катятся, плечи дёргаются. Ржу, не могу! Сама себе рот затыкаю, чтобы не захохотать в голос. И краем глаза замечаю, что тени бегать перестали и вроде как пропали куда-то. Я про телефон забыла, сунула его обратно в карман и начала потихоньку подниматься, перебирая руками по стене. С минуту постояла, прислушиваясь. Тихо. И поползла вдоль стенки, судорожно вспоминая какую-нибудь молитву. Ничего на ум не шло. Со мной это бывает. Я вообще-то много знаю и молитв разных, в церковь по выходным хожу и стихи люблю наизусть учить. Но когда что-то такое случается, память отшибает полностью. Просто тупею на глазах. Особенно на экзаменах…. Но это потом расскажу как-нибудь.
Иду, значит, к дому жмусь, только свои шаги слышу. И приглядываюсь. Вроде как дверь в ювелирный открыта. И темно. Я только успела на две ступеньки подняться, посмотреть захотелось, почему дверь открыта, во двор ворвался вой сирены. Сразу с двух сторон фары вспыхнули. Я и ослепла. Стою, держусь за ручку открытой двери в ювелирный и глаза прикрываю.
До утра объясняла, что никакой девочки двенадцати лет не видела, что ювелирный не грабила, а пыталась ОМОН вызвать…. К утру эксперт подтвердил, что я внутрь не входила. Отпустили пока…
Вышла из дверей отделения полиции, на солнышко щурюсь, можно сказать, радуюсь, что малой кровью отделалась. И то верно, со мной могло быть ещё хуже…
И тут вспоминаю, что кошка дома не кормлена со вчерашнего утра!
Милка да я – это вся моя малочисленная семья. Так как-то сложилось в жизни. И хорошо ещё, что кошка приблудилась, а до неё домой совсем идти не хотелось. Незачем и не к кому. Милкой назвала, потому что очень молоко любит. И беленькая, как облачко. Я её во дворе нашла на лавочке. Месяца три-четыре ей было тогда, совсем ещё котёнок.
Взбежала по лестнице, не успела ключ в замке повернуть, слышу – орёт!