– Когда-то баловался. Наверное, в то время, когда был студентом, – Никанор смутно помнил названия забав, подобных той, что показывал собеседник.
– Весь вечер не мог оторваться.
– Просто нечем было заняться.
– Не скажи.
– А что так?
– Понимаешь, симуляторы заставили меня ощущать что-то новое. Может потому, что я не играл в компьютерные игры.
– Что-то новое открыл для себя?
– Возможность оказаться в другом образе, как бы в другой жизни.
– В последнее время я задумывался о таком, – Никанор решился немного пооткровенничать.
– О чем? – Андрею нравилось обретать единомышленников, собственно, за этим он с легкостью заводил знакомства.
– О том, чтобы попробовать пожить иначе.
– Мне кажется, что это весьма просто.
– То есть?
– Создать симулятор другой жизни, заложить в него разные сценарии, образы и какие-то детали.
– Игрой в моем случае не отделаться.
– А что ты хочешь тогда?
– Не просто оказаться в других условиях жизни, а воспринимать их так, как будто это реальность. Единственная. Как мы живем.
– Это какой-то особенный уровень симуляторов, и думаю, что такие существуют. Либо их можно создать.
– Даже знаешь, как? – Никанор и не заметил, как проникся желанием, рожденным другим человеком.
– Зачем мне это знать? Существуют специалисты для этой цели, – Андрей поразился тому, насколько человек привыкает к неоправданной самостоятельности. Такая самость произрастала исключительно из длительного одиночества.
– Действительно.
– Только идея сырая. А специалисты любят иметь дело с четко сформулированной задачей.
– Почему бы не создать коллективное обсуждение идеи?
– С кем?
– С единомышленниками в социальных сетях.
Глава 39
– У тебя возникало сожаление о том, что ты родилась?
– Нет.
– А у меня – да.
– Почему?
– Я рос в семье, где мне частенько напоминали о том, что испортил жизнь близким людям. А когда мать сошлась с мужчиной, которого любила вопреки всем его недостаткам, я стал чужим в своем доме. Не проходило ни дня, чтобы он не оскорблял меня. Случалось, что и бил.
– А мать?
– Заходилась истерикой всякий раз, когда он собирался уходить.
– Вот отчего ты такой грустный по жизни? – Евгении стало немного стыдно за прежние упреки по поводу эмоционального состояния своего странного знакомого.
– Мне пришлось доказывать матери, что я хороший ребенок, что чего-то достоин. Но в итоге я не создал своей семьи, ненавидел мать и её сожителя. Правда я вырывал у жизни редкие минуты счастья, – Вячеслав продолжил делиться переживаниями, сохранившимися в памяти.