– Дай шею… – вылетает у него с очередным хрипом.
Я отвожу голову в сторону и предоставляю полный доступ. Он целует, прикусывает губами, пробуем языком на вкус.
– Кир… Кирилл… Боже мой!
– Сними сорочку, – велит он.
Сам поднимается и быстро стягивает с себя майку. Я делаю то же самое. Откидываю тунику на пол и расстегиваю бюстгальтер. Дальше он сам срывает его с меня. Толкает на спину и какое-то время просто смотрит.
Как будто нерешительно касается груди руками, а потом словно проверяет на упругость. Сжимает, растирая соски подушечками больших пальцев. Вижу, как высоко вздымается грудь, разлетаются крылья носа, как подрагивают в темноте ресницы, как быстро пробегает кончик языка по губам.
Но молчит. Ни комплимента, но слова одобрения… молчит, продолжая мять полушария.
– Кирилл…
Короткий, нечитаемый взгляд на мое лицо, и в следующее мгновение я чувствую, как один из сосков погружается в теплый рот.
Хватаю ртом воздух и вплетаю пальцы в его шевелюру. Он вытворяет нечто совершенно невероятное. То максимально глубоко всасывает его внутрь, то скользит вокруг по ореоле, то вдруг начинает быстро стучать по нему языком.
– Господи, Греховцев…
Приподнимаюсь к нему бедрами, трусь об него ластовицей трусов и, кажется, собираюсь кончить.
– Настя, ты же не девственница? – спрашивает осипшим голосом.
– Нет… Нет, конечно.
Кирилл.
Пздц всему! Я собираюсь трахать Денежку! Сей факт никак не собирается укладываться в моей голове, но остановить меня сейчас сможет только конец Света. Потому что я до помутнения рассудка хочу ее.
Да, нет, дело, конечно, не в ней. Я просто хочу секса. Воздержание в течение двух недель меняет что-то в моей системе координат. Будь на ее месте любая другая, меня бы сейчас штырило точно так же.
И Настя эта… сучка маленькая… целуется так, что у меня мозги в яйца стекают. Смотрит так искренне, доверчиво, что у меня грудную клетку вскрывает.
Но, бля… это же Денежка… Настя, нельзя нам! Нельзя с ней!
– Настя, – шиплю в раскрасневшееся лицо, – один раз, поняла?!
– Да.
– Не дай Бог, кому расскажешь!..
– Никому, Кир.
Врет. Нельзя верить. Разум, интуиция вопят во весь голос, а член гудит от напряжения.
Один раз. Один раз можно. Потом я уеду, она все забудет.
Впиваюсь ртом в розовый сосок и легко прикусываю его зубами. Денежка что-то лепечет о любви, часто дышит и пытается тереться об меня промежностью.