– Тебя не пустят, – говорю с нервным смешком.
Сейчас дядя Валера дежурит, мимо него без спроса даже муха не пролетит. Но, видимо, не сегодня. Оторвавшись от сканворда, он лишь молча провожает нас взглядом.
– Показывай, где комната, – произносит Герман, как только мы оказываемся на втором этаже.
Коридор, освещенный всего двумя тусклыми лампочками, абсолютно пуст, хотя кое-где из-за дверей слышатся голоса, смех и музыка. Смотрю в нужном направлении, и возвращаю взгляд к Греховцеву.
У меня в голове не укладывается, что все происходящее реально.
– Зачем тебе? – спрашиваю тихо.
– Показывай, – так же негромко требует он.
Тяжело вздохнув, веду его к нашей с Юлькой комнате, попутно вспоминая, достаточно ли в ней чисто. Я обычно слежу за порядком на своей кровати и в шкафах, но вот Юля сильно ругается, если я трогаю ее вещи.
Открываю дверь своим ключом и зажигаю в комнате свет. Герман входит и, заложив руки в карманы брюк, демонстративно все осматривает.
Пытаясь скрыть смятение, начинаю суетиться. Скидываю ботинки и беру со стола подключенный к заряднику свой телефон. Он у меня очень старый, гнездо давно почти не чувствует штекер, а экран покрывает сетка трещин.
– Вот, – показываю ему, – снова не зарядился. Надо в ремонт отдавать.
– Убого, – словно не слыша меня, выдает парень, – убогая комната, убогая жизнь… и ты убогая.
Я буквально захлебываюсь обидой. Щеки обдает жаром, а между ребер словно нож входит.
– Слушай, – проговариваю глухо, – чего тебе от меня надо? Если это из-за денег, то не переживай, я отдам все до копейки. Могу расписку написать! Я устроилась на работу, скоро все верну!
– Что за работа? – невозмутимо интересуется Герман, садясь на мою кровать.
– Посудомойкой в баре.
– Каком?
– Какое тебе дело?
– Как называется бар?
– Штопор.
Герман заваливается на мою подушку и закидывает руки за голову. И даже, глядя на меня снизу вверх, умудряется это делать с превосходством.
Я стою рядом, держась за изголовье, и все еще отказываюсь верить своим глазам. Греховцев лежит на моей кровати, и это не страшный сон и не плод моего воображения. Этому ненормальному совершенно точно от меня что-то нужно.
– Зачем тебе работа?
– А зачем люди работают? Чтобы были деньги.
– Я могу дать еще.
– Мне больше не надо, я сама хочу зарабатывать.
– И хорошо там платят? – с сарказмом спрашивает он.