Он созвонился с заказчиками, раздал выполненные вчера снимки, не запирая лаборатории, забежал к начальнику, забрал вновь поступившие заявки и, вернувшись, застал у себя Лихошерста, который с интересом разглядывал нож, приобретённый вчера Мосиным на той стороне.
– Здравствуй, Мосин, – сказал инженер-конструктор. – Здравствуй, птица. Вот пришёл поблагодарить за службу. Склад у тебя на этот раз как живой получился…
Он снова занялся ножом.
– Импортный, – пояснил Мосин. – Кнопочный.
Клинок со щелчком пропал в рукоятке. Лихошерст моргнул:
– Купил, что ли?
– Выменял. На зажигалку.
– Какую зажигалку? – страшным голосом спросил Лихошерст, выпрямляясь. – Твою?
Мосин довольно кивнул.
– Изолировать от общества! – гневно пробормотал инженер-конструктор, последовательно ощупывая рукоять. Вскоре он нашёл нужный выступ, и лезвие послушно выплеснулось.
– Слушай, – сказал он другим голосом, – где у тебя линейка?
Он сорвал с гвоздя металлическую полуметровку и начал прикладывать её то к лезвию, то к рукоятке.
– Ты чего? – полюбопытствовал Мосин.
– Ты что, слепой? – закричал инженер. – Смотри сюда. Меряю лезвие. Сколько? Одиннадцать с половиной. А теперь рукоятку. Десять ровно. Так как же лезвие может уместиться в рукоятке, если оно на полтора сантиметра длиннее?!
– Умещается же, – возразил Мосин.
Лихошерст ещё раз выгнал лезвие, тронул его и отдёрнул руку.
– Горячее! – пожаловался он.
– Щёлкаешь всю дорогу, вот и разогрелось, – предположил Мосин.
– Идиот! – прошипел Лихошерст, тряся пальцами. – Где отвёртка?
Он заметался по лаборатории, и Мосин понял, что, если сейчас не вмешаться, ножу – конец.
– А ну положи, где взял! – закричал он, хватая буйного инженера за руки. – Он, между прочим, денег стоит!
Лихошерст с досадой вырвал у Мосина свои загребущие лапы и немного опомнился.
– Сколько? – бросил он.
– Валера! – Мосин истово прижал ладонь к сердцу. – Не продаётся. Для себя брал.
– Двадцать, – сказал Лихошерст.
– Ну Валера, ну не продаётся, пойми ты…
– Двадцать пять.
– Валера… – простонал Мосин.
– Тридцать, чёрт тебя дери!
– Да откуда у тебя тридцать рублей? – попытался урезонить его Мосин. – Ты вчера у Баранова трёшку до получки занял.
– Тридцать пять! – Лихошерст был невменяем.
Мосин испугался:
– Тебя жена убьёт! Зачем тебе эта штука?
Лихошерст долго и нехорошо молчал. Наконец процедил: