Леон
Удар – и звенящая тишина. Лишь сквозь вату в ушах еле-еле различаю щелчки работающей аварийки.
Приехали.
Открываю глаза, тряхнув головой, так как картинка нечеткая, все расплывается. Мутит. Дергаю за рычаг, чтобы открыть дверь, но та не поддается. Тогда я перебираюсь, с трудом, но все же мне этот маневр удается, на соседнее сидение и, открыв дверь, вылезаю на свободу.
Осматриваюсь. Я вылетел на обочину и влетел водительской стороны в ствол огромного дерева.
– Эй, – окрикивает меня мужской голос. – Ты жив? Помощь нужна?
Ко мне идет мужчина из припаркованной на обочине машины.
– Как только умудрился от тебя уйти, дав руля в другую сторону, – говорит он.
– А я не смог разъехаться с деревом, – ищу телефон в кармане брюк, но понимаю, что он, скорее всего, в машине, и его я вряд ли сейчас найду.
– Помощь нужна? У тебя кровь на лбу, в больничку бы показаться.
– Спасибо, телефон одолжите, – прошу я.
И в мои руки быстро попадает чужой смартфон.
Набираю по памяти номер Вадима.
– Алло.
– Вызови эвакуатор. Меня нужно забрать. Нахожусь недалеко от родительского дома. Приезжай, – выдаю приказы.
– Это кто? – непонимающе звучит голос в трубке.
– Конь в пальто, Вадик.
– Ты выпил, что ли? Какие родители? Ты же должен быть в командировке.
– Закончилась она резко у меня. Я попал в аварию. Машина в хлам. Я еле на ногах стою. Тебе еще нужны пояснения? – рычу в трубку, отрезвляя собеседника.
– Выезжаю.
– И сделай так, чтобы эта новость не просочилась в прессу.
– Ты пьян? – снова повторяет вопрос друг.
– Да почему я должен быть пьян? – срываюсь, чувствую, как земля уходит из-под ног.
– Я понял. Все, еду, – и отключает телефон.
Благодарю мужика, отдавая аппарат.
– Могу до больницы довезти, – предлагает свою помощь.
– Спасибо. Сейчас за мной приедут, – отмахиваюсь от него.
Мне сейчас крайне не нужны слухи по поводу этого происшествия. Слава богу, никто не пострадал. Кроме меня. Я не в счет, собственно. Всегда был не в счет.
Поэтому об этом отцу знать не обязательно. Да, собственно, никому знать не обязательно.
Свидетель случившегося уезжает, оставляя меня наедине с разбитой тачкой и, судя по струящейся крови по виску, разбитой головой. День удался, мать твою.