– Куда ты? А поговорить о недоразумении?
– О тебе мы уже поговорили.
Глеб усмехнулся, а потом снова принял серьезный вид.
– Это мелочь, я сама разберусь, – зачем-то соврала Ангелина. – Хорошо тебе провести время с Ниной.
Но Глеб не собирался оставлять эту странную ситуацию и притворяться, что все нормально.
– Что с тобой происходит? Такое чувство, что у тебя началась Великая депрессия.
– Она закончилась еще в тридцатых годах прошлого века, а со мной все в порядке.
– Вряд ли. Может, тебе походить к психологу? Если не мне, то ему расскажешь о своих проблемах.
– Кажется, ты не в курсе, но обычно психологи только выглядят заинтересованными и обеспокоенными, чтобы ты не пожалел своих денег и заплатил за их маску и неработающие советы.
Глебу пришел в голову только один ответ:
– Будь позитивнее.
– А ты умнее, – тут же ответила Ангелина и повернула ключ в дверном замке.
Внезапно навалилась невыносимая усталость и сверху добавилась новая порция раздражения. Каждый звук, каждое движение внешнего мира давили, словно хотели превратить свою жертву в лепешку, и Ангелина присела на ненавистную тумбочку.
– Вызвать такси?
– Когда ты начал хорошо зарабатывать?
– Я не предлагал заплатить.
– Тогда, пожалуй, я уж как-нибудь на автобусе.
– Звони, если что, – сказал Глеб, хотя отлично знал, что подруга предпочитает избегать телефонных разговоров.
Ангелина кивнула и сделала шаг на лестничную площадку.
По такой схеме она ходила в гости к Глебу почти всегда: бессмысленные разговоры, глупые споры и уход без причины. Этот цикл не рушился уже полгода, и никто не пытался что-то изменить.
Как только Ангелина оказалась на улице, начался ливень, и невольно вспомнился рассказ про промокшие туфли. Зонта при себе не нашлось, но это совсем не пугало, она надеялась, что дождь смоет с нее всю прилипшую за день грязь, всю усталость и все неприятные воспоминания.
Недовольные погодой прятались под небольшой крышей автобусной остановки и периодически высовывались наружу, чтобы проверить, не подъезжает ли автобус. Ангелина наблюдала за людьми со стороны и отчетливо видела рыбешек в консервной банке. Сама же она прислонилась к фонарному столбу под несколько осуждающих взглядов и закрыла глаза.