– Тот, последний диск вашему папе, это его я с моим напарником делала. Поэтому и пригласили поработать.
– А напарник?
Чёрт!
– Теперь я с ним не работаю.
Уф, нашла как сказать и не выругаться. Максим надел джинсы, футболку.
– Я не загораю, поплавал, теперь домой.
Сказал он, словно мы сто лет знакомы.
– Я тоже.
Почему-то сказала я. Накинула свою злосчастную тунику, которую еле отстирала от запаха псины. Пока шли ничего лучшего не нашла как рассказывать о студии и возведении будочки для барабанов. Максим оценил:
– Ого, там у вас всё по серьёзному. Приду посмотрю.
– Через три дня приходите, раньше эту стройку не закончат. Я там всегда с утра.
Он свернул в своему коттеджу, а я подумала – «эй, ты кажется назначила свидание!»
Все эти три дня, пока возводили звукоизоляцию вокруг будки в углу студии, я ходила на озеро. Даже один раз искупалась. Максима не было. Каждый раз выбирала дорогу мимо его коттеджа. Каждый раз из открытого окна доносились звуки скрипки. По внезапным остановкам и повторам понятно что не развлекается. Настя мне говорила что он трудяга, репетирует целыми днями.
Налаживали с Данилом звук в закутке для барабанов. Данил передвигал микрофоны, барабанил, бил по тарелкам. И так почти до обеда. Барабанщик Ромский ни слова не говоря скромно стоял в углу. Испробовав все варианты выбрала лучший, устало кивнула головой Ромскому:
– Теперь давайте вы.
Пока я варила и пила кофе из своей огромной кружки слышались дроби, гром и серебрянный звон, видать соскучился старый! Настучавшись он выполз из своего закутка, включила ему запись. Том-том и малый раздельно, тарелки рассыпались, убедительная и в меру басовитая бочка. Он стоял с серьёзным лицом сложив руки перед собой и неотрывно смотрел на громкоговорители. Наверное увидел себя молодым и бравым на сцене. На звук несущийся из студии прибежал Коровин, схватил гитару. Они сыграли вместе, прослушали запись, были в восторге, позвонили тётушке Маше, она принесла им коньяк и закуску. Махнув по малой импровизировали для себя, потом сыграли для записи. Опять слушали. Вспоминали их клавишника, Влада Лехарского и свою молодость.
– Марина! Иди сюда! Неси стакан!
Бак налил мне в пластиковый, другого не было под рукой.
– Выпьем за большого музыканта, Влада.
Босс просит, я выпила.
– За его здоровье.