С годами просителей у Атаказы поубавилось, а дом ее стали обходить стороной. Соседи все отдалялись от нее, пока она не осталась единственной обитательницей поросшей рогозом низины на окраине Винника. Однако охотников за дурманящими напитками не страшило приближение смерти, ибо они своей волей и без помощи колдуньи сокращали отведенный им путь. Потому «Дорога Смерти», как нарекли селяне тропинку к дому колдуньи, никогда не зарастала травой. Детям строжайше запрещалось приближаться к ней, и даже последний пропойца, возвращаясь по Дороге Смерти, полагал своим долгом привести за уши неслухов к их родителям.
– С нас уже станется, – говорили тогда они. – Мы свое пожили. Ваша жизнь только начинается. Не губите себя, не идите по нашей дорожке. Мы и сами бы рады свернуть, воротиться назад. А некуда. Жизнь наша растрачена. Потому и пьем, что нам грустно. А поделать здесь ничего уже нельзя.
Не единожды слушала подобные излияния и дочь Нагинара Родмила. А родители, вновь возвратив беглянку, в который раз удрученно качали головами.
– Наказали же: не ходи! – восклицали они. – Отчего не слушаешься? Отчего упрямишься? Ох, и наведешь ты беды на наш род!
Совестно тогда становилось дочери, что заставляла родителей плакать, но не оттого, что нарушала их запрет. Не находила она дурного в самих проступках, объяснить же причины запрета родители не могли.
Любопытство влекло Роду дальше. Сперва она лишь заглядывала сквозь щели забора во двор колдуньи, но быстро осмелела и придумала себе игру. Первым укрытием ей служили густые заросли рогоза, вторым рубежом стал покосившийся сарай прежних соседей Атаказы. Последним приготовлением Рода заглядывала в широкую заборную щель. Не обнаружив чужих глаз, она отворяла калитку, исхитряясь провернуть это столь осторожно, что не вызывала скрип, прокрадывалась к собачьей будке и гладила Заката. Рыжий пес никогда на нее не лаял, хотя остальных гостей заставлял считаться с длиной его цепи. Ласку он принимал с нетерпением, и ответной благодарностью вилял хвостом и норовил лизнуть гостью в лицо.
Заметив, что в миске Заката всегда одна только пшеничная каша, да еще и невероятно соленая, как выяснила Рода, девочка взялась носить ему мясо. Ее пребывания во дворе колдуньи становились все продолжительней, ведь теперь ей необходимо было убедиться, что Закат расправляется с угощениями без следа.