– Тише-тише, – я гладила его по голове и спине, и укачивала в своих объятьях. – Всё уже закончилось. Спи, Мин, я посторожу твой сон.
Не отпуская ребёнка, разместила за спиной подушку и откинулась назад, принимая полулежачее положение. Руки постепенно затекали, всё-таки Мин весил порядочно, несмотря на худобу. Но его покой был важнее. А потому, сказав себе, что это моё наказание, я стоически терпела всё усиливающееся покалывание в конечностях. И сама не заметила, как уснула. Как проснувшийся друг перебрался на мою кровать, чтобы не мешать мне. Как прошла ночь и утро, и наступил день. Как в погасшем подарке, спасшем наши жизни, начинало вновь разгораться пламя.
Я спала и в моём сне царила совершенно противоположная огню стихия. Лёд. И с каждой секундой, проведённой рядом с людьми, моё сердце замерзало всё сильнее.
Глава четвёртая. Хоктис или Охота…
Прошло ещё полторы недели. Ожидание неизбежного нервировало всё сильнее. Оно заставляло замирать на полуслове, гадать перед сном: умрём или нет? Мерить короткими шагами узенький проходик между кроватями, бездумно глядя в потолок. Последние два дня мы оба отказывались от прогулок, не желая видеть острова, мимо которых проплывала «Алана». Они, несомненно, принадлежали саифам: забегавшая к нам вчера Аня с восторгом рассказывала про красивые корабли и небольшой белокаменный городок, который она сумела разглядеть через выданную капитаном подзорную трубу. Лишь она и Дарс продолжали целыми днями пропадать на палубе, остальные предпочитали не высовывать носа из кают. Капитан после того нападения разрешал детям гулять, когда они захотят и нас стали гораздо лучше кормить.
Нашу комнату оборудовали засовом, хотя вновь горящий ободок, который я теперь носила, не снимая, отбивал любую охоту приставать. Да и смерть двоих моряков в открытом море дала нужный результат. Меня и моего соседа обходили стороной по широкой дуге. Но это не избавляло от шепотков за спиной и тихих пожеланий поскорее сдохнуть на алтаре. И, если ранее я старалась не обращать на подобное внимание, то теперь, вспоминая всё, что они говорили, испытывала ужас. И только испуганные глаза Мина не давали мне паниковать ещё сильнее. Правда вот уже несколько дней я просыпалась на мокрой подушке, совершенно не помня, как плакала. Неужели во сне?