Жена Сергея, Алия, посетив в первый раз судно, не увидела в нем ничего необычного. Даже подъем на лифте на «седьмой этаж» не впечатлил ее, ибо после домашнего 16-го этажа казался делом обыденным. Ее первоначальный вердикт был таков: «Ты говорил, что судно огромное, а ничего в нем такого нет. Ты даже не вышел к борту посмотреть, как мы подошли на „Ракете“!» Пришлось ей объяснить, что весь экипаж стоял под шлюпкой и наблюдал за прибывшими. Расстояние и размеры судна скрадывали даже немалую толпу в полсотни человек. Но доверия после абстрактных объяснений в глазах жены не прибавилось, нужно было устроить визуальный осмотр. На верхней пустой палубе эффекта никакого не было, но после спуска на вторую грузовую палубу зал в 160 метров длины и 25 ширины, с пятиметровой высотой потряс ее воображение. Она лишь произнесла: «Это все?» Сергей добавил, что впереди еще метров 60, а позади 40, и наконец-то до нее дошло. Глаза тут же поменяли выражение на истинное уважительное удивление.
Погрузка лихтеров ночью в Усть-Дунайске приносила хороший бонус как чисто в любительском смысле для заядлых рыболовов, так и в продовольственном – для пополнения стола, разнообразя его свежей рыбой. Ночью, после установки лихтеров на синхролифт и подъема до нужной палубы, на рыбинсах подъемника всегда оказывалось много самой разнообразной рыбы, включая осетров. Крупных сбрасывали в воду, а мелкие шли на уху, которую поварята тут же готовили к двум часам ночи – обеденному времени грузовой бригады. Уха получалась не хуже, чем у гиляровских гурманов – за уши не оттащишь. Поднять жену к этому пиршеству Сергею ни разу не удалось, даже несмотря на ее вечерние просьбы.
Самой большой проблемой на стоянке были дети, которых жены привозили с собой. А для них посещение «ковчега» было сродни визита в сказку, и разговоров об этом хватало надолго. В школе они на какое-то время становились героями, приковывая внимание после рассказов о посещении необычного судна и ловя на себе завистливые, восхищенные взгляды одноклассников. На судне в стремлении уединиться родители выпускали своих чад на волю, и самообразовывалась разнокалиберная шайка малолеток, носящаяся по коридорам, в спорткомплексе и помещении бассейна, который таил в себе главную угрозу. Обычно до или после прохода Босфора в него набирали чистую морскую воду (естественно, не зимой), и три-четыре дня она была вполне пригодна для использования. Хотя ее уровень опускали до доступного детям, но в любом случае это была большая головная боль для старпома. В описываемое время присутствовал один «медведь-пестун» – сын второго дизельного механика, который, будучи старше всех, как-то организовывал эту шайку и следил за ней. Но, как бы то ни было, он все-таки был ребенок. С каждым заходом в порт проводились разъяснительные беседы и предпринимались попытки организовать попеременное наблюдение за детьми силами жен, но каждый раз все достигнутые договоренности разваливались, едва начавшись. Детей не пускали в пустые отсеки, закрывая соответствующие двери и лазы, но стопроцентной уверенности это не давало, и приходилось по нескольку раз на дню сличать поголовье по списку.