Был ещё случай, когда малыш подрос и послала его мама зачем-то в магазин, новый и недальний, у 5-й Тверской-Ямской. Там открылся невиданный раньше магазин самообслуживания. Продавцов не видно. Малышу это понравилось. Бери – не хочу. И какой же русский не любит стырить хоть что-нибудь, если не видят? Приглядел небольшую пачку гвоздики и сунул в карман. На выходе тётя спрашивает:
– А что у тебя мальчик в кармане?
Тут воровство и раскрылось. Пожурили, постыдили, но отпустили. Маме не сказал ничего. «А кто без греха?» – как говорил известный исторический персонаж.
Он был везунчиком. Изобилие родинок на теле делало свое дело. Повезло и в том, что его дома на Маяковке давно нет. Много хуже тем, чьи дома вроде бы стоят на прежних местах, но полностью реконструированы в «ново-русском» стиле, с непременным «евроремонтом» и прочими атрибутами наших дней. Каково знать им, что жили они где-то здесь, стены и окна могут быть на прежних местах, а родное жилище переделано до неузнаваемости, душа и тело изуродованы и подменены, пусть современным и комфортным, но болезненно чужим? Если такое сделать с родным и близким человеком? Лучше не продолжать.
Тем временем мальчик наш рос, и ждала его школьная пора.
О, замечательная школа №128 почти в центре Москвы! Что бы ни говорил каждый в ностальгических воспоминаниях о своей школе, абсолютно уверен – таких школ не было раньше и никогда после. Время было такое, уникальное. Хотя не исключаю, что и нашему герою была свойственна некоторая лакировка окружавшей его действительности.
Первые годы учёбы малыш каждый день видел на главной лестнице большой портрет лучшего друга детей, товарища Сталина. Потом он навсегда исчез. Скоро на это место повесили другой портрет – дяди с самой человеческой человечностью.
Послевоенный директор школы, Федор Борисович (его фамилию из учеников мало кто знал, поэтому и не запомнилась), был ярым подвижником добротного качественного образования для неразумный детей и подростков прилегающего района. Это ему удавалось. Собрал замечательный коллектив учителей, не глядя на их убеждения и национальность.
Новая директриса Татьяна Викторовна, кажется, Ковылова (фамилия тоже стала забываться, да и бог с ней) и завуч Татьяна Александровна Сухова не смогли порушить старые традиции, но оставались верными сторонниками колеблющейся генеральной линии партии и правительства.