– Не бойтесь, братья и сёстры, – сказал старший жрец. – Дух Создателя не вселился в статую. Лишь магия первых навьянов наполняет комнату жизнью. Чуда в этом нет.
Голос Майслава донёсся до Кастора сквозь толщу воды. Но он не понял значение слов. Способность соображать на мгновение оставила его. Страх стёр из памяти молитвы, притупил слух. Кулон Высшего жреца соскользнул с шеи и упал, глухо ударившись о дно. Кастор сжал зубы и задержал дыхание. Вода всколыхнулась над его головой, лаская волосы.
Секунда… Две… Страх ушёл. Умиротворение, принесённое прохладными водами, объяло Высшего жреца. Он почувствовал себя как младенец в лоне матери. Вишнёвые воды окутывали его, точно одеяло. И качали, словно в колыбели. Тело Кастора расслабилось. В душу проник покой.
Навьяны столпились около купели. Волны всколыхнулись. Розовая пена выплеснулась за края и намочила им ноги. Однако это не уменьшило их любопытство. Встав на носки, они принялись вглядываться в вишнёвые воды. Чудилось, будто Высшего жреца поглотила бездна. Навьяны не видели дно купели. Воображение рисовало им чудовищ, таящихся на глубине. Всплеск волн напоминал изгиб гигантских щупалец. Мерцание кулона – зубы скелетов.
Шератан впился взглядом в Майслава. Старался найти подтверждение, что происходящее – не более чем религиозное шоу вроде нетленных мощей. Лицо старшего жреца ничего не выражало. Проповедник с досадой опустил взгляд в воду.
Вартан потрепал его за рукав, мечтая скрыться от странных женщин и мужчин в мешковатой одежде, смотрящих фанатичными глазами на купель. Шератан отмахнулся.
Брызги полетели на стены и лица навьянов. Из пучины вод появился Высший жрец. На коже его красовалась роспись мурашек. Вишнёвые капли стекали по поджарой груди и терялись в тёмной дорожке волос внизу живота. Глаза Кастора смеялись, хотя он выглядел испуганным.
– Со мной всё хорошо, братья, – объявил Высший жрец, спеша покинуть холодную купель.
Едва не поскользнувшись, он вылез и накинул мантию на мокрое тело. С волос его медленно стекала вода, капая на каменный пол.
Навьяны захлопали и принялись обнимать Кастора. Шератан угрюмо попятился к стене. Высший жрец засмеялся, дрожа от холода и эмоций. Радость переполняла его, разгоняя кровь. Однако поздравления он принимал молча, боясь, что начнёт заикаться и потеряет славу храбреца.