– Вполне, – процедила сквозь зубы и отвернулась к окну, злясь на предусмотрительность охранников.
В общем, меня вернули обратно. Правда, привезли не к кладбищу, и даже не к ресторану, где был заказан зал для поминок, а домой.
Да не просто привезли, а еще и проводили до самых дверей. Словно под конвоем.
– Я и сама дорогу знаю, – попыталась воззвать к благоразумию я.
– Приказ вашего брата, – было мне ответом.
И едва я переступила порог, как тут же попала под тяжелый взгляд Никаса.
– Нагулялась? – процедил он сквозь зубы. И опять этот обжигающе холодный тон. Будто мало ему того, как он смотрел на меня, и нужно было добить окончательно.
– Отзови своих церберов, – потребовала я, стараясь игнорировать ту боль, что пульсировала внутри меня.
– Я, кажется, ясно выразился – ты остаешься здесь.
– А я уже говорила, что не согласна.
– Мне плевать! – рыкнул Никас. – Ты будешь делать то, что скажу.
– С чего бы это? – взвилась я. – Ты мне кто? Родитель? Я – совершеннолетняя!
– Я твой опекун! И пока у меня есть это право – ты будешь послушно выполнять все, что я скажу.
– А если нет? Что тогда? Лишишь довольствия? – едко усмехнулась в ответ.
– Понадобится – лишу.
– Да, пожалуйста! Вы и так уже отобрали у меня все, что было!
– Ты – мелкая, избалованная дрянь, – жестко припечатал Никас. – Даже в такой день не могла перестать думать только о себе любимой?
Я лишь горько усмехнулась. Ну, конечно…
– Может, потому что, кроме меня, обо мне никто не думает?
– У тебя хватает наглости на такое? Ева, пора взрослеть. Ты всю жизнь жила на всем готовом, получала все, что хотела, и даже больше. Пришло время отвечать за все это.
Я едва не задохнулась от такого заявления.
– Получала все? Да ты… Ты бросил меня! Как и отец! Вы оба! – сама не заметила, как оказалась в опасной близости от брата и ткнула пальцем его в грудь. – Сплавили куда подальше, как ненужную вещь!
– Что ты несешь? Ты получила образование, о котором многие только мечтают. По-твоему, так поступают с теми, кто не нужен? А может, тебе мало было того месячного содержания, которое отправлял тебе отец?
– Ты меня не слышишь, Ник. И не услышишь, – упавшим голосом произнесла я. Силы сражаться и отстаивать свою правду снова иссякли. Как и всегда рядом с ним. Почему-то ему я не могла противостоять достаточно долго. Никогда не могла.