.
По собственному признанию С. Н. Булгакова, именно тогда, во время обучения, он «сдал позиции веры, не защищая». У него в душе произошел переход «не от веры к неверию, но от одной своей веры к другой, чужой и пустой, но все-таки, имеющей для себя свои собственные святыни»[14]. Этой «чужой и пустой» верой стал для него «научный социализм».
Ученые МГУ В.П. Пушков, Л.В. Пушков, С.М. Завьялов уровень образования в Ельце назвали «Елецким интеллектуальным феноменом». По проведенным подсчетам студентов, обучавшихся в Московском университете в период с 1876 по 1916 гг. и получивших среднее образование в малых городах России, ими было установлено, что Елец занимает ведущее место среди всех провинциальных городов. При этом пределы Елецкого землячества в Московском университете превышали большинство российских губерний, в частности, из Ельца обучалось 337 студентов, а из Пензенской губернии – 323, из Курска – 278[15]. Интересен и тот факт, что представителей Елецкой земли интересовали два направления: медицина (138 чел. или 41 %) и юриспруденция (111 чел. или 33 %)[16].
Образование, полученное в Ельце, дало возможность С. Н. Булгакову в 1890 г. поступить на юридический факультет Московского университета. Отдавая «дань моде» Булгаков не предполагал, что его дальнейшая жизнь будет связана, в том числе и с полученным образованием.
Со времени обучения в Елецкой мужской гимназии С. Н. Булгаков как бы ни хотел, но не мог вернуться в православную церковь, его внутренняя идеология не позволяла ему сделать шаг в прошлое. Одним из непреодолимых соблазнов для него была «связь православия с самодержавием», так как он не мог, да и не хотел, мириться с порабощением русской церковной жизни. Эту проблему он считал «своей правдой», которую, как он полагал, должен отстаивать и защищать, и которой он оправдывал свое неверие[17].
Второй период творческий исканий философа условно ограничивается временными рамками с 1888 по 1901 гг. Это время марксистского мировоззрения ученого. «После томительного удушья 80-х годов, – полагал С. Н. Булгаков, – марксизм явился источником бодрости и деятельного оптимизма, боевым кличем молодой России, как бы общественным бродилом»[18]. По его мнению, марксизм должен был оживить в тогдашнем обществе веру в национальное возрождение России, определить общественное настроение населения. Именно марксизм, – утверждал он, – «нанес смертельный удар экономическому славянофильству русского народничества»