Стены и перекрытия коридора в один момент сложились за спиной Виктора, и сила, разрушившая их, сама по себе не издала ни звука. Это после округа наполнилась грохотом рушащихся конструкций, которые, между прочим, были созданы чрезвычайно крепкими и магически защищёнными. Но сначала всё равно была пугающая, мёртвая тишина, олицетворяющая тварь, рождённую в самом сердце земель Бельвиосов.
В месте сосредоточения силы этой фамилии, в месте, за которое каждый истинный член рода был готов отдать жизнь.
События тех недалёких секунд проклятый, порядком удалившийся от лечебницы, ощущал так, словно они до сих пор преследовали его по пятам. Страшный холод, нахлынувший на него со спины в момент, когда чудовище сделало первый шаг. Ледяная корка, нарастающая на стенах, коврах, мебели и даже лезвии меча, из которого проклятый по дурости откачал свою ману. Всё поддавалось тёмной силе, шаг за шагом осваивающей окружающий мир. И это была не метафора, не красивое словцо: Виктор буквально чувствовал, как некромантское детище поднимается на ноги, раскрываясь подобно бутону уродливого немёртвого цветка. Гнилостная мана распространялась вокруг и пропитывала само пространство, поднимая из мёртвых даже дохлых мух, которые устремлялись к своему новому хозяину. О том, что вокруг поместья столько трупов всяких грызунов и птиц проклятый даже не догадывался.
А самым пугающим было то, что происходило это само собой, просто по факту существования неведомой твари, создающей или перенаправляющей сюда такие объёмы тёмной маны.
– Это даже не пятый круг. Шестой? Седьмой?.. – Бормотание не сбило дыхание парня, ведь перебирал он не ногами, а крыльями. Бежал по улице к единственному достаточно сильному магу, способному побороть пробудившееся зло.
К отцу, занявшему своё место в до предела защищённом кабинете на вершине центральной библиотечной башни. И пусть вероятность того, что маг его силы, находясь в центре управления всеми защитными системами города, пропустит появление врага совсем рядом с собой была крайне мала, просто сидеть сложа руки или бежать проклятому не позволяло… да многое не позволяло, если честно. Честь. Совесть. Лица людей, которые жили в поместье, к которым парень привык и которых не был готов потерять.