***
Виктор физически ощущал, как раскалывается его многострадальная голова. И пятнадцати минут не прошло с момента его прибытия на вершину центральной библиотечной башни, а ментальных сил, казалось, осталось совсем немного. Одновременно пользоваться восприятием, управлять защитными системами поместья и координировать группы выживших, делая всё для того, чтобы те выжившими и оставались, оказалось до безумия сложно. Играло свою роль и отсутствие практических навыков работы за таким «терминалом»: лишь в памяти реципиента имелись воспоминания об обучении всем необходимым процессам. Приходилось дополнительно отвлекаться, осознанно выполняя рутинные, в общем-то, действия вроде переключения подконтрольных групп артефактов или их наведения.
«Насколько же проще всё было бы с магией! Может, мне и правда стоило сдаться церкви? Или в малефики податься?..» – за полтора года жизни в этом мире Виктор, казалось, уже привык к проклятию и свыкся с недоступностью магии. Но в такие моменты вся затаённая боль всплывала наружу, разрывая душу проклятого изнутри.
Проклятый коснулся ряда рун, активировав необходимые сейчас артефакты, после чего спокойным голосом объяснил очередному отряду, куда им стоит двигаться. Дальше он повторил то же самое ещё дважды, и лишь после этого позволил себе обратить внимание на место, некогда бывшее лечебницей поместья, а ныне обратившееся полем боя.
Там творилось нечто невообразимое в самом буквальном смысле этого слова. Десятки заклинаний вспыхивали и гасли ежесекундно, широчайшие потоки маны кружили вокруг магов рода Бельвиос, а материя искажалась и осыпалась прахом от концентрации приходящей с изнанки энергии. Ощутить хоть что-то в этом месиве было для проклятого невозможно, отчего ему пришлось активировать «Око Дарота» в трёх экземплярах. Поддерживающие их артефакты неистово сбоили и работали на грани отказа, само изображение в тягучей дымке над алтарём, – напрямую получать информацию могли только маги, – дрожало и искажалось, но Виктор видел.
Видел – и ужасался, ощущая свою беспомощность перед лицом врага такой силы. А ведь при всём при этом отец Виктора со своей группой сдерживался, дожидаясь окончания эвакуации, поднятия мощнейшего двустороннего барьера над поместьем и отмашки от оставшегося в центральной башне сына.