Конверт был от лучшего друга папы, он всегда посылает письма в пастельных тонах: лавандовый – документ, бежевый – рассказ, персиковый – что-то очень срочное, болотный – секретное письмо. Я частенько читала эти письма первая, аккуратно переклеивала и клала обратно папе в сейф. Поэтому у меня всегда были пачки бумаги каждого из этих цветов.
. . .
В школе я вела себя крайне агрессивно. Сталкивала всех на пути и не обходила ни один рюкзак, смело пиная его ногой. Так одна девочка стала поворачиваться со словами: "смотри куда прёшь", а когда повернулась – получила в нос. Она качнулась и чихнула. Кажись я сломала ей нос. Потом я посмотрела на свою рубашку и заметила на ней маленькие капли крови. После второго и третьего удара она потеряла равновесие и упала прямо на глазах у директрисы, которая только что появилась в коридоре.
"теперь точно сломала"
Через пять минут я сидела у неё в кабинете. Здесь приятно пахло лилиями, дорогими духами и новой мебелью. Мне нравилось тут находиться, этот кабинет, как моя комната – я тут постоянный гость. Я вдохнула этот приятный воздух, прекрасно понимая, что в любом другом кабинете воняло бы потом, перегревшимся принтером и лаком для волос. Мои прикрытые веки вздрогнули.
– Надеюсь, мы друг друга поняли. – произнесла высокая блондинка, сидя на своём высоком кожаном стуле – директриса.
– Надеюсь. – ответила я и приняла самую непринуждённую позу, сидя на её специальном диванчике для провинившихся.
– Где гарантия, что этого больше не повториться? – спросила директриса, явно не удивлённая моим спокойствием.
– Её нет.
Она шлёпнула себя по лбу.
– Позвольте мне, дорогая. – сказала сидящая рядом женщина в строгой, облегающей каждую складку одежде. Её некрашеные корни жирных волос было видно, пожалуй, с космоса. Она повернулась ко мне и поменяла своё любезное выражение лица. – Ты, малявка…
Я сморщилась от её несвежего дыхания и спокойно произнесла.
– Вам не давали слова.
– А тебе тем более.
– Сначала дождитесь позволения от директрисы.
– Да как ты смеешь! – крикнула она, задыхаясь от ярости. – Закрой свой рот, недоросль! – в ее глупом выражении лица, я узнала лицо девочки, которую беспричинно избила, это была ее мать.
– Угомонитесь, женщина. – произнесла я.
– А то что? – она встала и наклонилась ко мне. – И мне нос сломаешь?