От перечисления «новых» возможностей у меня плавно вскинулась бровь. И возник резонный вопрос: а стоит ли возможность отдавать голос за отца Эванжелины – а он был вроде единственным претендентом в градоправители – сто золотых?
Нотариус сложил свои экземпляры в стопочку и сообщил:
– В течение недели я передам оригиналы в нужные инстанции. Перед лицом закона вы уже эмансипированы, мисс Норил, но любую деятельность по этому поводу советую предпринимать недели через две. Бюрократия такая бюрократия.
– Да, я поняла, спасибо.
Еще раз неверяще посмотрев на свой экземпляр, я бережно убрала его в папочку и спрятала в сумку. Конечно же, мне хотелось читать и перечитывать, наслаждаясь этим пока еще непривычным понятием «совершенно свободна и независима», но делать я это предпочитаю в более приятной компании. Дома, с нечистью и Лайной, например.
Вежливо попрощавшись, я поднялась, поправила шляпку и решительно вышла из кабинета, а после и из приемной нотариуса. По широкой лестнице я сбегала даже в некоторой спешке, как чуяла. Но уйти окончательно не успела.
– Адель, подожди! Адель. Ну Адель же! – За спиной раздался торопливый перестук каблуков и голос тети.
– Деточка, действительно, подожди стариков, – подключился и бас дяди.
Я остановилась на лестничном пролете и на секунду прикрыла глаза, собираясь с силами перед, очевидно, сложным и неприятным разговором. В горле словно колючий шар застыл и медленно опускался вниз, царапая грудную клетку.
Почему-то я была уверена, что все сказанное родней меня расстроит.
– Да?
Я все же повернулась к ним с максимально нейтральным выражением лица.
В беспощадно ярком солнечном свете, льющемся из огромного стрельчатого окна, видно, что в густых волосах тети появились новые нити седины, окрашивая ей виски серебром практически полностью. А вокруг глаз дяди морщины, и возле рта образовались горестные складки.
Кто-то бы сказал, что мне надо их пожалеть. Но как же я? Меня никто не собирался жалеть, когда подсунули убитую лавку. И у Лилит я жалости как-то не обнаружила, наоборот, она вполне воодушевленно работала ножом.
– Поздравляем, Адель, – сказал дядя. – Независимость – важный шаг в жизни любого человека.
– Да-да, поздравляем, – вторила ему тетя.
Прекрасно-то как, а? Важный шаг! Что же вы все силы приложили, чтобы я его не сделала?