– Сразу, как только прикончу достаточно пирожков, – смеётся мужчина и достаёт из миски очередную жертву, откусывает почти половину за раз и обжигает язык горячей начинкой. А после удачной попытки остудить еду путём втягивания воздуха через рот спрашивает: – За тобой точно приедет этот… как его там?
– Да, Дэн отвезёт меня.
– Бомба замедленного действия, – чуть ли не закатывает глаза папа. – В его дуделку хоть влезут все твои вещи?
– «Дуделку», – сквозь смешок повторяю я. – Кто-то завидует, что в студенческие годы не ездил на кабриолете?
– В мои студенческие годы никому и даром не нужны были эти кабриолеты. Отец разрешил брать его машину только когда убедился, что я с закрытыми глазами смогу её разобрать и собрать заново, не оставив ни одной лишней детали. А машина-то ещё какая – Волга. Вот это я понимаю показатель. А твой Дениска без помощи сервиса даже омывайку залить не сможет.
– Юр, – мама дотягивается до отца и нежно берёт за руку, а он смотрит на неё с непонимающим видом.
– Что я такого сказал?
– Не мешай дочери наслаждаться молодостью. И да, ты тоже был не идеален, – подмигивает она мужу, будто напоминая о чём-то из прошлого.
Мужчина обречённо вздыхает, но всё же решает не возвращаться к обсуждению моего парня и просто молча берёт следующий пирожок. Я же с улыбкой смотрю на эту прекрасную парочку. И под «парочкой» имею в виду папу и маму, а не папу и пирожок.
Вообще, отец не всегда был так категоричен по отношению к Денису, у них даже получалось находить общие темы для разговоров. Правда, все эти темы касались автомобилей, но всё же.
Однажды, когда папа чинил в гараже Волгу, оставшуюся от дедушки, приехал Денис. Пока он меня ждал, мужчина попросил о помощи, просто завести двигатель. Парень же, не проверив, включена ли нейтральная передача, сделал как просили. Волга дернулась вперёд, толкнув отца, стоявшего у капота. С тех пор он стал намекать, что Дэн мне не пара, хотя я считаю, что этот случай не более чем прикрытие для отцовской ревности.
Прикончив достаточно пирожков, отец аккуратно вытирает рот белой хлопковой салфеткой, смахивая крошки с бороды, и встаёт из-за стола, вытягиваясь во все свои метр восемьдесят. Разглаживает слегка собравшееся снизу тёмно-синие поло и наклоняется к маме, чтобы поцеловать на прощание.