Жестокое осознание с каждым мгновением всё больше и больше безжалостно терзало душу Андры, неся боль, нестерпимое отчаяние, лишая последней теплившейся в её сердце надежды и ввергая в омут беспомощности. Эта судьбоносная неизбежность, невозможность отказаться или стереть всё, что произошло с ней с самого рождения, ощущение жестокой несправедливости, с каждым мгновением всё больше крушило её разум. И казалось, что скоро от души Андры не останется ничего, кроме кровоточащих запустевших развалин.
Её ещё долго разрывало на части, и, не имея больше сил сопротивляться, она полностью отдалась волне, смывшей её в бездну истерики. Одновременно рыдая и воя, как раненный зверь, Андра била по мебели и стенам, снесла снимки и сам стол, сотрясаясь, рвала на себе волосы, корчилась в настоящих конвульсиях и, задыхаясь от удушья, извергала нечленораздельные мычащие звуки, тщетно пытаясь вернуть хоть немного ясности помутнённому разуму. Сколько она пробыла в таком состоянии, Андра не знала, но постепенно растеряв все силы, погрузилась в сон.
Утро пробудило её льющимся в окна ярким светом, и, едва раскрыв распухшие глаза, Андра, по началу ничего не понимая, какое-то время лежала не шевелясь и даже не помня всего того, что с ней произошло. Но как только её взгляд прошёлся по комнате, воспоминания немедленно вернулись, и она, словно ужаленная, вскочила на ноги.
Страх вновь заключил Андру в свои ледяные объятия, погружая в пучину бесконтрольной паники, и, чтобы не потерять самообладание, она, упав на четвереньки, тяжело задышала. Открывшаяся жестокая правда, причиняя ужасные страдания, по-прежнему не отпускала её душу, но Андра не собиралась сдаваться в её лапы настолько, дабы окончательно не потонуть и не потерять остатки того, что в ней ещё оставалось. Вскинув голову, Андра решительно встала на ноги и, несмотря на головокружение и подкатывающую от ужаса тошноту, на ватных ногах шатаясь направилась к двери.
Андра не имела ни малейшего понятия, где находится Гикори со своим напарником, но оставаться рядом с охотниками не желала. Как не желала причинять кому-либо вред своей силой, быть пешкой в жестокой игре ордена или становиться охотницей в надежде, что всё изменится, потому что не изменится ровным счётом ничего и никогда. Теперь её единственная цель заключалась в том, чтобы находиться подальше от людей и, возможно, покончить с собой.