Будда Рильке. Мы – пчёлы Невидимого - страница 11
разрушений».
• Будда:
«Оглянитесь вокруг и задумайтесь над сутью жизни!
Мирской человек не поймет Учения, он увидит уничтожение там, где совершенный обретет
бессмертие».
О. Роден. Мольба. >Фотография начала ХХ века.
• О великом законе единства (ч.i)
• Поэт:
«Каждый из этих обломков являет собой настолько выдающееся и захватывающее единство,
каждый настолько
единственно возможен,
настолько не нуждается в каком-либо завершении, что невольно забываешь о том, что это всего лишь части, и зачастую части различных тел, которые так страстно влекутся друг к другу».
• Будда:
«О, жаждущий жизни, знай, что бессмертие сокрыто в быстротечности. Истина таится в Сансаре, как нечто непреходящее в её изменениях.
Но в недолговечных вещах есть
постоянство Закона,
и когда виден Закон, открывается Истина».
• О великом законе единства (ч. ii)
• Поэт:
«Внезапно возникает ощущение, что постигать тело как нечто неповреждённое – это, скорее, дело ученого, в то время как работа художника куда более обширна – создавать из частей новые взаимосвязи, новые, более великие, более
закономерные единства…
более вечные».
• Будда:
«Все составные тела будут снова разрушены, но
истины,
определяющие все соединения и разделения как
законы природы,
во веки веков не прейдут».
Роден в своей мастерской.> Фрагмент фотографии начала ХХ века.
• О беспримерном богатстве
• Поэт:
«А эти богатства, эти неисчислимые, ежеминутные открытия, это присутствие духа, чистота и пылкость выражения, эта неистощимость, этот юношеский задор, эта неутолимая потребность сказать нечто большее, ещё лучшее – всё это не имеет себе равных в истории человечества».
• Будда:
«О, жаждущий богатств, взыскуй тех сокровищ, что вечны. Истина – это богатство, а жизнь в Истине – счастье».
• О правильном понимании вещей (ч. i)
• Поэт:
«Затем идут эти столы, подставки для моделей, комоды… сплошь уставленные маленькими фигурками из обожженной глины золотисто-коричневого и желто-охристого цвета. Руки не больше моего мизинца, но в которых дышит такая жизнь, что заходится сердце. Кисти рук, которые можно накрыть десятипфенниговой монеткой, но в которых нам явлена
вся полнота знания, —
с безупречной точностью проработанные и в то же время совершенно нетривиальные… как будто какой-то исполин сотворил их безмерно великими: такими этот человек создаёт их в соответствии со своими пропорциями».