– Тоня! Антонина! – не забывал кричать он.
Тут бурьян опять расступился и выпустил пленницу. Та шла и просто светилась счастьем. В русых волосах белые мелкие цветы запутались. И так их было много; казалось, голова снегом припорошена…
Шла Тоня, улыбалась, руками так плавно-плавно водила, будто деревце веточками, да напевала:
– Воет, свищет ветер в поле,
Хлещет серый дождь.
Под землей теперь в неволе,
Сыщешь-не найдешь…
Проросту калиной красной,
Скину белый цвет.
«Слез не лей по мне напрасно…»
Прошепчу вослед…
– Вот так явление Христа народу, – настороженно глядя на соседку, произнес Димка. – Она в себе, или как? Сама не своя…
А Тоня вдруг охнула, покачнулась, да оседать стала. Медленно, медленно так…
Или друзьям так показалось? Но подхватить подругу успели, и теперь пришла ее очередь полеживать на диване.
Хорошо на крыльце; тенисто и прохладно. Девичий виноград оплел со всех сторон, да загородил острыми листьями от солнца. Супруги вливали в себя уже по третьей чашке чая, а гостья все в астрале пребывала.
– Сколько она еще так будет? – не выдержал Димка. – Я тоже так долго отходил?
– Не помню. Слушай, может картошки пожарить, да салатику нарубать? Ты как?
– А это идея! – обрадовался муж. – Запах жареной картошки с того света способен вернуть, а особенно ее, – кивнул он на бесчувственную Тоню и побежал в огород за огурцами, да помидорами.
Глава 8. Кулон.
Вскоре в беседке витали сводящие с ума запахи.
– Ой, я сейчас слюной захлебнусь, – нарезая хлеб, супруг то и дело облизывался.
– Все, готово! – водрузив сковородку на стол, Инна в предвкушении потерла ладони. – Давай тарелку!
– И мне положите, – донеся с дивана слабый голос.
– А что я говорил! – загоготал Димка. – Как речь о жратве, она тут, как тут!
Засуетились хозяева; и подушку под спинку подоткнули, и стол к дивану ближе придвинули, и еды в самую красивую тарелку, из-за которой сами часто спорили, навалили до краев. Сидят, в рот смотрят, не шелохнутся.
– Можете тоже есть, – милостиво кивнула гостья.
Ни дать ни взять барыня!
Но странно, Тоня ела медленно и будто бы неохотно.
– Не вкусно, что ли? – нахмурилась Инна.
– Левой рукой неудобно…
– Так ешь правой! В чем дело-то?
– Разжать не могу, – призналась подруга, и вытянула вперед зажатую в кулак ладонь.
Меж пальцев свисала витая цепочка.
– Вот те номер! Откуда же ты ее взяла? – Димка осторожно взял подругу за руку и стал разминать запястье. – Расслабь, расслабь руку! Вот, хорошо…