– Привет, помнишь, я сидел на против тебя в метро?
Зевнув, она сказала:
– Рыцарь, спасший мою бутылку воды. Добрый, эм, доброй ночи?
– Доброй ночи, – сказал он с интонацией рыцаря.
Оба посмеялись. Девушка с глупым взглядом потянулась закрыть дверь, но Павел остановил её.
– У тебя есть шампунь? – спросил он.
– Проходи, я пока посмотрю.
Парень переступил порог. Он обратил внимание на небрежно лежавшую сумку, свисающую с кровати. Из неё выпали платочки с вышитыми ромашками. Павел поддался умилению. Девушка долго копошилась в ванной, пока не вынесла из неё две кондиционера.
– Я всегда думала, что маленькие флакончики для мужчин, потому что у них волосы короче, а большие для женщин, – сказала она.
– Интересная теория, – ответил он, поблагодарил и уже собирался уйти, как услышал шум за стеной.
– Там соседка с отцом, – подсказала девушка.
Павел решил выяснить причину шума. Он постучал в соседнюю дверь и ему открыла женщина с виноватым видом.
– Всё в порядке?
– Да, просто мой отец немного…
Она не договорила. Парень заметил как старый мужчина пытался надеть куртку. Он был тем человеком, который не мог устоять на ногах в поезде.
– Прошу прощение за шум. Я Наташа, – сказала женщина и протянула руку Павлу.
– Шикарно, – ответил он и совершил рукопожатие.
Наташа незаметно воспользовалась антисептиком. Старик начал неуклюже обувать сапоги.
– Папа, ночь на дворе, мы не пойдём на улицу! – сказала женщина.
– А как же рынок? Все арбузы раскупят! – ответил он.
– У него Альцгеймер? – задал вопрос Павел.
Наташа печально кивнула головой. Парень заметил расставленные в углу комнаты иконы. Веяло запахом гибискуса. Женщина встала на колени перед отцом и взяв его за запястья, попросила:
– Иди в кровать, завтра на рынок сходим.
Она поцеловала руки старика и прижалась головой к его коленям. Павел почувствовал неловкость.
– Дорогие гости, нужна помощь? – спросил вдруг появившийся администратор.
Увидев его, старик выпучил глаза и радостно спросил:
– Геннадич, свиное рыло, ты тут какими судьбами?
Наташа сразу стала просить прощение за отца.
Артур и Леонид всё ещё находились в баре. Генерал рассказывал:
– Ну я значит говорю смирно, а этот опять кричит я. Думаю, глуховат парень, но чего глупый то такой? Я тогда ещё не знал, что он друзьям проспорил и по правилам должен был выкрикивать я, после каждого моего смирно. Ну, я ему говорю, мол, Смирнов, сейчас заставлю отжиматься весь день. Другой из строя кричит, что это он Смирнов, а тот глухой Синицын.