И не дав возможности что-либо ответить, развернулся и ушёл.
На душе у меня скребли кошки. От чего-то сильно хотелось плакать. Не было радости от победы в этом разговоре.
Я пролежала в поле ещё около часа. Пыталась насладиться рассветом и новой книгой, взятой в библиотеке. Но волнение в груди не давало мне расслабиться и успокоиться. Я хотела пойти к Ираклию и убедиться, что всё между нами хорошо, несмотря на наш разговор.
Вернулась домой и застала его во дворе за столом. Он изучал какие-то документы.
– Ты вернулась, дорогая? – радостно произнесла бабушка, выйдя на крыльцо с тарелкой пирожных. – Сейчас заварю тебе чай.
Ираклий посмотрел на меня исподлобья, но быстро вернул взгляд на бумаги. Внутри всё сжалось сильнее.
– А что тут делает твой внук? – отшутилась я.
– Помогает разобраться со счетами. Раньше всем этим занимался твой дедушка.
– Спасибо тебе, – обратилась к парню и села рядом с ним. – Не хочешь выпить чай?
– Мы уже выпили, – бросил мне в ответ.
– А со мной за компанию? – улыбнулась, посмотрев на него с надеждой во взгляде.
Я не хотела находиться с ним в плохих отношениях, как и не хотела этой неопределенности между нами. Это грызло меня изнутри.
– Если только за компанию, – ответил он, не поднимая глаз.
Бабушка вошла в дом и вернулась через несколько минут с чайником и двумя кружками.
– Вы не обидитесь, если я пойду на завтрак к тёте Свете? – спросила она у нас. – К ней приехали гости, и они пригласили меня к себе.
– Если тётя Света испекла свой фирменный медовик, то без его кусочка не возвращайся, – широко улыбнулся Ираклий.
Они подмигнули друг другу, и бабушка ушла, оставив нас наедине.
Какое-то время между нами нависала неловкая тишина. Ираклий прятался за бумагами, я делала вид, что завтракаю.
– Всё ведь хорошо у нас? – не удержавшись, спросила я, разливая чай по чашкам.
Он поднял на меня взгляд и какое-то время молча смотрел в глаза.
– Я не хочу, чтобы мы были в ссоре. Мне это не нравится, – добавила я.
– Мы не в ссоре. Всё хорошо.
– Честно? Просто на тебя не похоже, что ты сидишь рядом со мной и молчишь.
– Просто сейчас я хочу тебя поцеловать, обнять и говорить только о том, что было тем вечером. Если что-то из этого списка ты готова сделать, давай, – с привычной ему лёгкостью, произнёс он.
А я смутилась и, покраснев, спрятала взгляд. Сейчас забавно вспоминать себя такой маленькой, невинной и испуганной собственными чувствами.