Внезапно раздался визг тормозов, и машина резко остановилась на обочине.
– Андрюша, ты живой? – раздался над ухом шёпот Полины, и Андрей понял, что погрузился то ли в сон, то ли в беспамятство.
– Да вроде бы пока живой, – ответил мужчина, но не смог открыть глаза, так отяжелели его веки.
– Надо что-то делать, мы так до Наташкиной деревни не доедем, – Полина вновь вывела машину на дорогу. – Впрочем, тут уже недалеко, может, полчаса осталось. Ты меня слышишь?
Андрей не ответил, он уже не слышал жену, он всё глубже погружался в глубины своего подсознания, откуда не было выхода назад.
Поэтому он не видел, как через пару километров, довольно прилично не доезжая до деревни, в которой жила подруга жены, машина под управлением Полины свернула с шоссе на узкую дорожку, уходящую вглубь леса.
Огромный чёрный ворон кружил над лесом, выискивая добычу. Птица заметила что-то под кронами деревьев и резко спикировала вниз. Но к тому, что лежало у корней большой берёзы, ворон приблизился не сразу. Он долго и внимательно осматривался, сидя на нижней ветке, прежде чем спрыгнуть вниз и опуститься на грудь лежащего навзничь тела. Осторожно пройдясь по телу к голове, ворон заглянул в глаза, они были закрыты. Ворон наклонил голову вбок и прислушался. Что он услышал, и услышал ли он вообще что-нибудь, неизвестно, но клевать лицо ворон не стал. Большая чёрная птица сделала несколько маленьких шагов по телу и остановилась с левой стороны груди. Ещё раз смешно склонив голову, ворон внимательно посмотрел на тело, а затем нанёс несколько мощных ударов клювом в район сердца лежащего человека. Вновь прислушавшись к чему-то, птица, как будто удовлетворённая проделанной процедурой, расправила огромные крылья, медленно поднялась в воздух и скрылась в кронах деревьев. Тело осталось лежать под деревом, не подавая никаких признаков жизни.
***
Мужчина открыл глаза. Берёза склонила ветви к его лицу, нежно лаская щеку молодыми листьями, травинка залезла в нос и пощекотала внутри. Человек чихнул. Рыжая белка спрыгнула с ближайшего пенька и, смешно ругаясь и стрекоча что-то непонятное, запрыгнула на ветку берёзы и оттуда осуждающе посмотрела вниз на мужчину. Этот человек лежал, не шевелясь, тут уже давно, и белка вполне резонно полагала, что он не представляет для неё никакой опасности, а тут вдруг такое невежество, так громко чихать – это ведь так неприлично.